Минута до полуночи. Дэвид Болдаччи

макияжем, не носила ювелирных украшений и предпочитала строгую одежду.

      – Как прошла твоя тренировка? – спросила Блюм.

      Обычно Пайн на рассвете занималась в небольшом зале в центре Шеттерд-Рок, куда любили приходить любители тяжелой атлетики, сторонники минималистского стиля. Здесь отсутствовали кондиционеры, модные устройства, никто не надевал костюмов из спандекса. Только грифы, огромные стальные блины, стонущие люди, с яростью поднимавшие тяжести.

      И очень много пота.

      – Сегодня утром у меня не получилось. Вчера я вернулась из Колорадо позднее, чем рассчитывала, и решила утром поспать подольше. Предыдущая ночь вышла беспокойной. И меня никак не отпускает тревога.

      Блюм с беспокойством на нее взглянула.

      – А в чем дело?

      – Зайдем в мой кабинет, я расскажу «замечательную» историю. О, кстати, возможно, у тебя появится новый босс.

      Лицо Блюм оставалось таким же спокойным. Пайн нравилось, что этой женщине никогда не изменяло хладнокровие. За долгие годы работы в Бюро она успела многое повидать.

      – Хочешь кофе? – спросила Блюм.

      – Кэрол, ты не должна варить мне кофе, – проворчала Пайн. – У нас вырабатывается неправильный стереотип.

      – Нет ничего дурного в моем предложении сделать тебе чашку кофе. Вот, если бы ты потребовала кофе, я бы почувствовала себя иначе. Я помню множество агентов мужчин, которые не раз устраивали скандалы из-за этого правила.

      – И что ты делала, когда такое случалось?

      – Уделяла больше внимания их обучению.

      Она подошла к кофеварке «Кьюриг», стоявшей на шкафу у стены, и включила ее, одновременно доставая кофе с полки.

      Когда она вошла в кабинет Пайн с чашкой горячего кофе в руках, та уже сидела за письменным столом. Блюм поставила чашку рядом с ней, а сама села напротив своего босса.

      Офис недавно отремонтировали, хотя Пайн и сказала строителям, чтобы они не трогали две вмятины на стене. Первая появилась там, когда человек, которого она допрашивала, попытался ее ударить. Он промахнулся, и его кулак врезался в стену. Вторая вмятина осталась после того, как Пайн швырнула посетителя головой в стену. Именно Блюм предложила ее не трогать, сказав, что такая картина стоит тысячи слов.

      – Итак? – спросила Блюм. – Что произошло?

      Пайн сделала глоток кофе.

      – Пока я находилась в Колорадо, прозвучал «сигнал Эмбер». Я оказалась рядом и сумела догнать похитителя. И не дала ему сбежать с очаровательной маленькой девочкой по имени Холли.

      – Но это же замечательно, агент Пайн. Тебя ждет награда. Какие тут могут быть проблемы?

      – Ну, дело в том, что я немного увлеклась, когда пыталась взять его под контроль.

      – Увлеклась? В каком смысле? – удивилась Блюм.

      – Сейчас он в больнице, и, среди прочего, у него проломлен череп, – со вздохом ответила Пайн.

      – Я уверена, ты сделала то, что была должна.

      – На самом деле мне не следовало его избивать.

      – А почему ты так поступила?

      – Он