Мертвая Царевна с Запретного острова. Семь повестей об Эльге. Сергей Юрьевич Соловьев

Ударила морская волна, и вода попала ей на лицо и соленая влага стекала между ее пальцев. Мара убрала ладони от лица, и так стояла, еле дыша, прикусив губу.

      – Ты плачешь, – спросила ее Рада.

      – Это морская волна, Затворница, – покачала головой Мара.

      – Она крепкая девушка, она выдержит. Она должна выдержать.

      – Но ей столько… – и Мара опустила голову вниз, смежив веки, и в бессилии сжала кулаки и вспомнила день гадания, гадание на судьбу Эльги. Этот день опять встал перед ее глазами:

      «По зову сердца как она пыталась схватить кости, но Затворница успела выдернуть их раньше, и убрала птичьи кости со знаками судьбы.

      И лишь в памяти Мары все горели эти слова:

      Идёшь , придёшь не пропадёшь

      Седьмой ты будешь, не умрёшь

      Затем во льду, как все заснёшь»

      Повесть вторая. Варта

      Море встретило целительницу ласково, волны Студеного моря не били сильно в борт , да и ветер был попутный, Северо- Восточный, и подгонял суденышко от Алатыря прямо в Обскую губу. Клёст поднял парус, что бы поберечь силы гребцов, и сам встал к рулевому веслу. Он побаивался за девушку, как ее примет море? Но ее не укачивало, и она ела с ватажниками копченую рыбу, и радовалась соленым брызгам, которые попадали ей на лицо. Она казалась сама мореходом, не хватало только кожаной куртки да таких же штанов с узкими мягкими сапогами, охватывающими ногу. И она стала помогать его людям справляться со снастями, управляться с парусом. Чего он побаивался, так это китов в проливе, попадающихся здесь весьма часто. Но надеялся, что еще пара дней, и они уже приблизятся к устью Оби, а к берегу киты стараются не заходить.

      Но нет, как он клял себя потом, все-таки удачу сглазил. В сорока локтях от судна он увидел мелькнувший в волнах плавник касатки. И показалась целая стая, кормщик сжал зубы, надеясь на лучшее, и только обхватил левой рукой талисман висящий на шее, на кожаном шнурке. Лишь девушка будто не понимала всей опасности, грозящей им всем. Она встала к борту лодьи и протянула свои худые руки раскрытыми ладонями к китам, и волосы ее развивались на ветру. Целительница что-то шептала, а киты будто кричали ей в ответ, своим свистом, знакомым каждому мореходу Студёного моря. Касатки высовывались, выкрикивали и опять погружались в океанские воды. Девушка вдруг повернулась и посмотрела осуждающе на кормщика, а потом обратилась к китам. Касатки кричали опять, но вдруг разом нырнули, и более не показывались.

      Клёст всё смотрел в спину колдуньи, и не смел сказать вслух ни слова, да и команда не подавала голоса, и можно было слышать только плеск волн, и только молчаливое дыхание ватаги было слышно над волнами. Все мореходы смотрели только на Эльгу, а та, в сторону моря, где исчезли киты. Наконец, девушка повернулась, и прошла через банки гребцов, и встала на корме рядом с кормщиком.

      – Клёст, вы касаток бьёте? – спросила она тихо, и пристально посмотрела на рулевого.

      – Бывает, – пожал плечами мореход.

      – Не надо больше, – тихо сказала целительница, – они просили.

      – Кто? –