Мертвая Царевна с Запретного острова. Семь повестей об Эльге. Сергей Юрьевич Соловьев

послушниц, что девушка у нас жить будет.

      – А как же Садок? – спросила Мара, усмехаясь про себя, – должен он поблагодарить за то, что спасла она его. Кормщик Катвар благодарит очень.

      – Хорошо, сразу после обеда пусть к нам идет, не медлит. – твердо сказали Пряхи, – И ларь свой пусть возьмет тоже, не забудет. Возвращаться- плохая примета.

      Мара вывела Эльгу из покоев Прях, и та еле переставляла ноги.

      – За что мне так, Мара, – все причитала она, – все у меня не так…

      – Не кручинься, утро вечера мудренее. А чего не так? Юноше жизнь спасла, Затворницы тебе дозволяют испытание пройти. Выспишься, а там и мир будет другим казаться. Так понятно, потащила я тебя сюда, да саму ведь приневолили.

      – Наверное, так и есть, – согласилась девушка, – спать пошли…

      ***

      Ночь прошла, как целый год. Эльга открыла один глаз, и чуть подняла меховое одеяло, осматривая покои. Лавки других послушниц были застелены меховыми покрывалами, но спящих или хотя бы сонных подруг здесь не было. Она откинула одеяло, и быстро оделась. Всего и делов-вязаное платье да меховая безрукавка, да валяные короткие сапоги. Прохладно ведь. Подумала и про завтрак, и есть так захотелось… Взяла бронзовое зеркало- посмотрелась, все хорошо, и не слепая, как подумалось девушке.

      Девушка вошла в горницу, где все послушницы как раз сели за стол, завтракать. Гата и Пижма смотрели на нее с таким страхом, так что Эльге и есть сразу расхотелось, а было желание бежать прочь без оглядки, и она повернулась, что бы уйти.

      – Садись к нам, – закричали ей Ута и Нара, показывая на место между собой, – вот и миска твоя. Рыбы клади себе и располагайся. Хлеб свежий испекли.

      И правда, в горнице стоял запах свежего хлеба , а самая юная послушница это и не заметила.

      – Доброе утро, – поздоровалась с ней Мара, – садись, соня. А то скоро идти к пристани, к мореходам. Мне еще тебя причесывать и наряжать.

      – Да зачем это?– вскинулась девушка, отступая от стола.

      – Ты теперь не просто послушница, а Великая целительница, и не можешь абы как к людям выходить.

      – И теперь так всегда будет? – и она посмотрела на Мару исподлобья.

      – Всегда, ягодка, – ответила наставница, улыбнувшись, – Ешь давай. Рыба хороша получилась.

      Эльга села между подругами, и положила из горшка себе печеной рыбы. Посмотрела на подруг, те пересмеивались, глядя на нее, и ели с видимым удовольствием. Смотря на них , доела все быстро, и рыбу, и хлеб. Потом наставница повела ее к себе, да за ней увязались все Избранные. У всех дела нашлись, что бы посмотреть, как Мара будет наряжать Эльгу. Женщина усадила ее на стул, распустила ее косу, и стала расчесывать ее длинные волосы. Сначала редкими гребнем, потом частым. Причесав, заплела косу, заколов волосы золотой заколкой. Украсила ее и серьгами, и височными кольцами из золота, и достала один из своих кокошников, украшенный двинским перламутром. На шею уложила ожерелье из мелких золотых бусин. Подумав, достала и соболью безрукавку.

      –Ну, теперь прямо хоть