Зловещий трофей. Валерий Шарапов

них убивали. Особенно ценились трофейные немецкие, швейцарские или наши – «Победа». За них убивали еще чаще, потому что на обратной стороне попадались наградные гравировки. Потом их можно было встретить на барахолке, продавцы просили за них баснословные деньги. И, как ни странно, покупатели находились.

      Это была далеко не единственная схема убийства ради грабежа. В больших и малых городах демобилизованные офицеры, старшины и сержанты гибли десятками. Милиция с уголовным розыском делали все возможное для обуздания криминала: только за первую половину 1945 года было ликвидировано около полутора тысяч антисоветских формирований и организованных банд.

      И вот прошедшей ночью на севере столицы вновь произошло кровавое преступление.

* * *

      Поплутав по окрестностям крупной товарной станции и намотав на колеса грязи вперемешку с травой, автобус остановился у скромного одноэтажного дома в Церковном проезде. Рядом с почерневшей деревянной калиткой уже стояли милицейский мотоцикл с коляской и легковушка, на которой привезли дежурного медэксперта.

      Выслушав доклад участкового инспектора, Старцев дал команду сотрудникам к началу работы. Вася Егоров принялся осматривать дом, металлическая крыша которого была недавно выкрашена зеленой краской. Игнат Горшеня фотографировал тела жертв. Бойко с Баранцом изучали двор и хозяйственные постройки. Васильков в поисках следов преступников неторопливо прохаживался по переулку. Старцев стоял посреди двора, дымил папироской и беседовал с участковым.

      – Кутеповы – большая и дружная семья, товарищ майор. Работящие, мирные, ни скандалов, ни пьянок, – почтительно и подробно рассказывал инспектор – седой старшина лет сорока. – Престарелая мамаша, Александра Гавриловна. Сам Агафон Кутепов, супруга его Дарья, трое общих ребятишек разного возраста и пятнадцатилетний племяш – сын, значит, погибшего на фронте старшего брата Кутепова.

      – Говорите, нормальная была семья?

      – Приличная. Ничего такого за ними не замечалось. Мамаша болела, из дому почти не выходила. Агафон с Дарьей с утра до вечера работали на станции. Туда же учеником определили и племяша. Двое из трех детишек бегали в начальную школу.

      – Вы сказали, что племянник сейчас на смене? – уточнил Иван.

      – Так точно, в ночной. В восемь утра сменится и прибежит. Повезло, значит, пареньку. Иначе бы и его приговорили.

      – Как в семье было с достатком?

      – Скромно жили. Агафон заведовал складом и, полагаю, зарабатывал неплохо. Но трое детишек – сами понимаете.

      – А что скажете по поводу железной крыши?

      Милиционер отмахнулся:

      – Вы не подумайте, товарищ майор, железо-то под краской вовсе гнилое. Нового сейчас не сыскать. В начале войны в один из старых складов попала немецкая бомба, рухнула несущая стена. В этом году станционное начальство решило здание разобрать от греха, чтоб никого, значит, не накрыло. Ну а старым кровельным