Смертный бой. Триколор против свастики. Федор Вихрев

пустым, после начала войны с Россией финансовая жизнь Берлина практически замерла. Я подошел к клерку, сидящему за столом в дальнем конце зала.

      – Могу я узнать о состоянии счета две тысячи десять? – произнес я.

      – Одну минуту, – он посмотрел в свои бумаги, – вам нужно в кабинет двести двадцать, я провожу вас.

      Мы вышли через неприметную дверь из операционного зала и по узким лестницам стали подниматься наверх. Двести двадцатый кабинет оказался на пятом этаже. В кабинете за столом сидели трое солидных пожилых мужчин. Они смотрели на меня недоверчиво-презрительным взглядом профессиональных банкиров.

      Самый старший из них начал беседу.

      – Встретиться с вами нас попросил один очень уважаемый нами господин, и только из уважения к нему мы будем вас слушать.

      Начало было очень многообещающим.

      – Господа, мне известно, что вам известны проблемы, с которыми столкнулся Рейх, начав войну против Советской России, – произнес я.

      Банкиры озабоченно переглянулись.

      Я продолжал:

      – Все перспективы получения доходов от войны для финансовых и промышленных групп рухнули, когда выяснилось, кто в действительности противостоит Рейху.

      – Господин Михайлов, вы ошибаетесь, наша армия наступает в Белоруссии и на Украине, а что до Восточной Пруссии, – он пожал плечами, – это слаборазвитый аграрный район, потеря которого совершенно не влияет на экономику Рейха.

      – Нет, это вы ошибаетесь, спрятав головы в бумаги, как страусы в песок. После начала войны железнодорожные перевозки упали на две трети, Рур залит водой и обесточен, в Верхней Силезии большинство шахт остановлено, а с тех, что работают, не могут вывезти уголь.

      Собеседники слушали меня, не перебивая.

      Я продолжил:

      – Потеряны шведская и норвежская руда, румынская нефть, а к сегодняшнему дню в стране не осталось ни одного крупного завода по производству синтетического горючего. Есть большая вероятность, что швейцарские банки закроют германские счета, в Швеции уже закрыты все счета в рейхсмарках.

      – Хорошо, ваша информация только дополняет известную нам картину, но что вы хотите от нас? – спросил старый банкир.

      – Ничего, меня только попросили обрисовать текущую картину, – ответил я. – Единственное, что хочу добавить, в Федеральной России есть много банков и промышленных групп, имевших тесные и взаимовыгодные связи с немецкими концернами и банками.

      Из финансового лабиринта меня выведет все тот же клерк. Приближался вечер, и я спешил домой, чтобы успеть поужинать до того, как за мной придет автомобиль.

      Вспоминая выступление перед банкирами, я сам удивлялся своему красноречию. Данные по экономике мне передали из экономического отдела СД, как и сам текст. Разведка поработала на славу, информация о счетах в Швеции была новостью для банкиров.

      Какой я молодец, что дал Урсуле не рейхсмарки, а доллары.

      Так я шел домой, мысленно поглаживая себя по голове за хорошо выполненную работу.

      Подойдя к дому, я понял, что не попробую