Сказка про мишку и мурашку. Евгения Ивановна Хамуляк

а только ее ж уметь собирать надо. Мамка-то все соберет или носом ткнет во вкусное. А тут сам.

      Но ничего, пообвыкся: где вкусно пахнет, там и еда. Пару раз, правда, плохо очень было по неведению, но тоже не смертельно. Покрутило-покрутило да отпустило.

      Где другими медведями пахло, те места обходил, а вообще старался не высовываться: поест ягод, поест корешков да травок, и в норку. Облюбовал он одну норку, жил в ней до него кто-то, запах не медвежий, но по росту кто-то большой. Главное, места хватало и страшно не было. Жил и жил, не хорошо и не плохо; мишки, они же такие – живут и живут, ну и ладно.

      Только однажды беда случилась. Лежал мишка у себя, лежал, никого не трогал, и вдруг в нос сильный запах чужой! Запах такой он уже встречал раньше, да стороной обходил, от греха подальше. Странный запах. А тут прямо в нос! Как будто лапой по морде! Затаился мишка, а запах часа два не исчезал, стоял перед норкой; потом вроде сошел на нет да и совсем пропал. Пришла, видно, ему пора уходить с облюбованного места. Думал-думал он и решил: завтра уйду.

      На следующий день уж и забыл мишка про зверя, а тот опять пришел, да опять запах резкий в нос, но уже не так страшно. Непонятно, в общем. И рад бы убежать, да запах этот встал перед входом в норку и не уходит. Правда, и в бой не рвется, ждет чего-то.

      Мишка думал-думал, может, на задние лапы встать? Если лиса какая – испугается, убежит. С другой стороны, если зверь покрупнее, увидит его – порвет на тряпочки. Но почему тот не двигается? В общем, решил мишка, если жив останется, бежать из этих мест и скитаться, как в прежние времена. Однако запах постоял-постоял и опять исчез. То ли зверь, то ли еще кто какие-то игры в прятки с ним затеял.

      Мишка умный был, не зря он сам сообразил, что малинку кушать можно, а те ягоды, что в три листика растут, не надо, от них потом все нутро жжет. Вот и сейчас решил он ночку не в норке переночевать, а рядом за бугром, да и денек, на всякий случай, посидеть там, покараулить. Специально загодя побольше листиков наелся, чтоб подольше в дозоре высидеть.

      И вот утречком пришел-таки зверь. Лысый весь, розовый, размером с мишку, весь в лохмотьях красных, цветом малинки, четыре лапы, два глаза, морда страшная, хуже волка. Подошло чудовище к норке-то и вдруг – брык!!! – свалилось замертво. Ой, нехорошо. Знал мишка, что некоторые мертвые звери вовсе и не мертвые, специально они так в ловушку заманивают несмышленых медведей, чтоб те ближе подошли, а потом хвать их!

      Тихонечко, потом ползком, потом ветерком пробежал мишка мимо – лежит, не шелохнется. Еще кружок сделал вокруг – лежит. Ну, ладно, была не была, встал на дыбы, на бой вызывая. Не такое уж оно и большое, это животное, да еще, видать, и раненое, авось победим! Только не поднялось оно, как лежало в своих лохмотьях, так и осталось мертвяком.

      Подошел мишка к нему, принюхался. Странно все это было. Запах-то не такой уж и противный оказался, как сначала в нос ударял. Это, наверное, по первости так вышло. Всегда оно так, сначала все плохим кажется. Сильный-то он сильный, но не страшный, даже приятный. Издалека слышны были нотки его любимой малинки, медка чуток, одуванчиками и васильками пахло. Неплохой запах был, не злой, главное – он это сразу почувствовал. Такие звери медведей не едят. Потом еще что-то уловил мишка, какой-то знакомый запах, как будто мамкой пахло, молочком, но не совсем. Хотел еще принюхаться, а чудовище вдруг прыг – как вскочит, и наутек.

      Мишка так испугался, что даже не успел убежать. Так и стоял. И страшно, аж зуб на зуб не попадает! Одно ясно: животное его само напугалось. И вот еще что: с того момента почувствовал он странное, внутри щекотка появилась, ну, словно бежишь по лесу, а травка щекочет пузо, смешно становится. Так и здесь, только не пузо, а нутро; любопытство появилось в мишке. И решил он повременить место жительства менять, побежал быстрее на болото, побольше полакомиться ягодами разными да завтра подождать. Пока бежал, щекотки все больше становилось, она прямо общекотала его всего. Ой-ей-ей!

      Не думал не гадал, а пришло чудовище; пришло, остановилось у норки и опять брык – и лежит мертвечиной.

      И на следующий день пришло, и опять брык!

      Ничего мишка не понимал, только подходил и нюхал.

      Чудовище оказалось такое интересное, пахло каждый день по-разному и приходило разным: то синее, как васильки, заявится, то как малинка, то одуванчиками прикинется, то опять малинкой. А потом раз или два как травка-щекотка. А когда дождь капает, как кора дубовая приходит, но пахнет все так же: мамкой и медом с малинкой. Понял мишка, это животное с ним так общается. А он же неграмотный, мамку убили больно рано, не успела она рассказать ему про таких животных да про то, как с ними разговоры разговаривать, вот он, несмышленый, и не знает, как ответ правильно давать.

      Пытался мишка по-медвежьи разговаривать, да все впустую. Бегал даже смотрел, как зайцы и лисы общаются, и так пытался заговорить, и эдак, все равно непонятно. То малинкой, то васильками, то корой, то травкой. Вот поди разбери!

      Жизнь у мишки пошла интересная.

      Решил он однажды пойти за животным, когда тот после лежки своей проснется. Ага, пошел. Ой, куда привел его! Везде много запаха этого, прямо в глазах потемнело,