Офицеры. Лучшие романы о российских офицерах. Александр Тамоников

только что меня обвинили? Товарищ подполковник, товарищи офицеры, я обращаю ваше внимание на слова этого негодяя. Вы еще ответите за свои слова, Доронин, ответите.

      – Я-то отвечу, но и вам придется извиниться за негодяя. И что это так вы взвились? Или я сказал что-то из ряда вон выходящее? По-моему, всем известно, как вы проводите воспитательную работу, на чем ее основываете.

      – Товарищи офицеры! Майор Куделин! Не забывайтесь, что вы находитесь на суде чести. Ваши пререкания никому не нужны, а вы, товарищ Березкин, исполняйте свои обязанности, – высказался раздраженный командир.

      – Да о какой чести вы, товарищ подполковник, говорите, – не унимался Куделин, – вы посмотрите на поведение Доронина, он же всем нам бросает вызов своим поведением.

      – Это у тебя, майор, где честь должна быть, кое-что выросло. Воспитатель гребаный. Ведь приняли решение убрать институт замполитов, так нет, попробуй тронь эту касту. Хрен возьмешь.

      – Доронин? Что за поведение, твою мать? – вышел из себя командир. – А ну прекрати немедленно! Ты можешь не уважать конкретную личность, но погоны старшего офицера уважать обязан. И обращаюсь ко всем – не прекратите сами эту порнографию, я ее прекращу.

      Побледневший Куделин не стал продолжать перепалку, уткнулся в записную книжку и принялся что-то быстро в нее заносить.

      Наконец капитан Березкин решил взять ведение собрания в свои руки.

      – Вам, Доронин, был задан вопрос – как вы оцениваете свой поступок, но вразумительного ответа собрание так и не получило. Вам слово.

      – А мне нечего сказать. Считайте, что от объяснения по всем пунктам я отказываюсь. Можете начинать обсуждение.

      – Это ваше право. Товарищи офицеры, кто желает выступить?

      В зале царило молчание, никто особого желания высказаться, видимо, не испытывал.

      – Что, нет желающих?

      – Разрешите мне, – подал голос Чирков.

      – Слово предоставляется командиру инженерно-саперной роты старшему лейтенанту Чиркову.

      – Товарищи офицеры. Не знаю, как вы, но я не пойму, из-за чего мы тут собрались.

      – Пожалуйста, еще один комик, – проговорил как бы про себя Куделин, но так, чтобы его услышали.

      – Это вы про себя, товарищ майор? – не остался в долгу Чирков.

      – И вы туда же, Чирков? Ну-ну, далеко пойдете.

      Командир привстал – обвел взглядом аудиторию и, ничего не сказав, сел на место.

      Было заметно, что он сильно раздражен.

      – Я не хочу препираться с замполитом, – продолжал Чирков, – и определять кто есть кто. Скажу по существу данного, неудачно разыгранного спектакля. Ради чего мы здесь? Что обсуждать? Что Доронин совершил преступление? Ударил сержанта? А за что? За то, что тот издевался над «молодыми», хоть и хочет все по-другому представить майор Куделин. Я знаю, что творит этот Шульгин, и, будь на месте Доронина, тоже набил бы ему морду. Да что об этом говорить? Все мы прекрасно видим, что наш коллектив с приходом в часть Куделина разделился на два лагеря. И «дедовщина» процветает