Офицеры. Лучшие романы о российских офицерах. Александр Тамоников

в порядок, определиться. Не обижайтесь ради бога на меня, неблагодарную, я хорошо отношусь к вам, Саша, но, пожалуйста, не торопите меня. Я не готова пока принять решение.

      – Но вы и не отрицаете возможность того, что у нас может быть будущее?

      – Нет, не отрицаю.

      – Этого достаточно, Катюша. А время? Его у нас впереди много – вся жизнь, я подожду.

      Они подошли к знакомому дому. Александр, улыбаясь, сказал:

      – Домой вы меня, по понятной причине, не приглашаете. Я понимаю и не настаиваю. До свидания, Катя.

      – До встречи.

      Катя прошла через скверик к подъезду, остановилась на входе, обернулась к стоящему недалеко подтянутому и стройному офицеру. Задержала на нем взгляд, улыбнулась, помахала рукой. Александр ответил ей тем же. Когда Катя вошла в подъезд, Доронин глубоко вздохнул, посмотрел вокруг, улыбнулся неизвестно чему. «Мы будем вместе. Обязательно будем». Ему захотелось обнять неизвестную старушку, проходящую мимо, обнять березу, стоящую рядом, обнять весь мир. Жизнь продолжалась, и все теперь впереди. Они проживут долгую, счастливую жизнь. Жизнь, полную смысла. Тоска окончательно отступила. И водка больше была не нужна.

      Предсказания Николая, что дедовщина по-любому проявит себя, подтвердились. Прошла неделя усиленного контроля. Ничего в смысле нарушения дисциплины не происходило, и его решено было смягчить. Офицеры и так были загружены службой, и дополнительные длительные нагрузки на пользу не шли, неизбежно сказываясь на качестве их основной деятельности. Поэтому Доронин с понедельника отменил суточный режим нахождения ответственных офицеров в роте, и теперь контролирующий порядок оставался в казарме до отбоя. Этим не преминули воспользоваться отдельные старослужащие, которым не по нутру были введенные ранее порядки.

      Однажды уже спящих Николая и Костю поднял дежурный по роте, сержант Смагин.

      – Подъем, духи! Оделись и в сортир, на беседу, быстро!

      – Какую еще беседу? – спросил спросонья Колян.

      – Там узнаешь какую, а ну мухой взлетели!

      – Началось, – буркнул Коля. – Не бойся, Кость, – прорвемся.

      Пришлось подчиниться. Друзья, протирая глаза, зашли в туалетную комнату. Там находились Гольдин – их командир отделения, Кузя – старослужащий Кузнецов из первого взвода, Корявый – Коркин, сослуживец и одногодок Кузи. Замыкал шалман дежурный по роте – Смагин. Туалетная комната делилась на две. Передняя – умывальник, задняя – собственно туалет. В передней, почти посередине, сидел на стуле, закинув ногу за ногу, Гольдин. Остальные расположились полукругом. Смагин встал у двери, как бы перекрывая выход. На окна опущены темные шторы светомаскировки.

      – Ну что, духи? – начал Гольдин. – Служба медом кажется? А? И думаете, бляди, так и дальше будет? Как ротный вам пел? Гвоздь в грызло! Поняли, обмороки?

      Сержант встал, подошел к Косте, тыча его пальцем в грудь:

      – А ты, интеллигент вшивый, считаешь себя на особом положении? В стукачи заделался, козел