Милицейский спецназ. Александр Тамоников

детей? Вот только Кузьмич принял это достойно, а Васька поплыл, найдя в самогоне, пусть и иллюзорную, но все же отдушину, позволяющую на время отвлечься от реальности. Это, понятно, не снимало проблем. Более того, усугубляло их. Ну, а затем подчинило Белугина «зеленому змию», с которым у Васьки не было ни сил, а главное, ни желания бороться.

      И все же Белугин был мужиком стоящим. Несмотря ни на что. С таким, как считал Кузьмич, можно было идти в разведку. С трезвым, естественно.

      Владимир прошел в сени, оттуда в кухню.

      Василий сидел на табуретке в трусах и майке. Весь взъерошенный, небритый. Увидев товарища, лишь буркнул:

      – Привет!

      Кузьмич присел рядом.

      – Здорово, гуляка!

      – Э-э, Вова, ты только на мозги не капай! И так голова гудит. А во рту словно ишак испражнялся. Фу, бля, как же муторно! И Клава пойло спрятала! Что за жизнь?

      – Кто ж виноват?

      – Началось! Благоверная, что ли, попросила моим воспитанием заняться?

      – Никто тебя, Вась, воспитывать не собирается. Поздно уже воспитывать. Водка тебя под себя крепко подмяла. Лечиться тебе надо. И серьезно.

      – Ага! Сейчас! Вот покурим и поканаем к наркологу. Пусть лечит, если сможет! Только ни хрена у него не выйдет. И ни у кого не выйдет. Я как пил, так и буду пить. Это мое личное дело! Ты, как друг, лучше бы похмелил, а не мораль читал.

      – Похмелить, говоришь? А не пошел бы ты, Вася! Мораль тебе читать? Обойдешься! Дружки, что бухают с тобой, пусть ее читают! Они для тебя все. Они твоя семья. И пожалеют, и похмелят, с ними хорошо. По пьяни! Никаких забот. Никому никакого дела, что похож ты на чмо болотное. Они тебе помогут, стакан поднесут! Благодетели. Тебе же лишь это надо. А то, что дом с собачьей будкой путаешь, ничего. Это нормально. Какая разница, где спать, в будке, в канаве, на свалке? Лишь бы утром похмелка была! Эх, Вася, Вася, глаза б мои на тебя не смотрели. Сиди, жди дружков! Или вали к ним! А я пошел. Думал, с человеком поговорить, не получилось. Жаль. Но, видно, ничего не сделаешь. Все ты на самогон променял! Слабак…

      Кузьмичев положил сигареты в карман, поднялся, направившись к выходу. Белугин остановил его:

      – Володь? Кузьмич! Постой! Да постой ты, черт правильный!

      Старший лейтенант обернулся.

      – Чего тебе?

      – Погодь! Не уходи! Сейчас, я приоденусь. Подожди на кухне.

      Кузьмич вернулся, устроившись за столом. Василий скрылся за занавеской, откуда вскоре раздался плеск воды и оханье Белугина.

      Вошла Клава.

      – Где это чудо?

      Владимир кивнул на занавеску:

      – В порядок себя приводит.

      – А!

      Она вздохнула, достала из халата початую бутылку с мутной жидкостью, поставила на стол.

      Владимир взглянул на супругу Василия, спросил:

      – Зачем?

      – Ох, Володя! Пусть уж похмелится! Все одно искать будет. Уйдет из дома.

      – А похмелившись, не уйдет?

      Клава пожала плечами, ответив однако:

      – Уйдет! Догоняться, как он говорит.

      Кузьмич приказал:

      – Убери