Игры шайтана. Александр Тамоников

Я его спрашивала, почему он так себя ведет? Николай отвечал: «Посмотрела бы ты, как забавляются такие вот подростки, как наша Ольга, в гадюшнике, где мне приходится работать».

      – Ах он, сука неблагодарная! – возмутился Крюгер. – Мы ему, значит, работу дали, бабки платим, козлу, а он нас за гадюшник держит?

      – Так вы и есть руководители этого Центра?

      – Я предупреждал, Тамара, – повысил голос Арнольд, – на ваши вопросы ответы вы получили, теперь вопросы задаю я!

      Крюгер тут же предложил:

      – Проучить, босс?

      – Подожди! А что ваш муж говорил о наркотиках? – неожиданно спросил Арнольд, пристально глядя на Тамару.

      – О наркотиках? Ничего. А что…

      – Советую говорить правду, – прервал ее Арнольд.

      – Ничего, клянусь вам! Про пьянство и блядство, прости меня, дочь, говорил. Про то, что девочек малолетних из провинции в рабынях для утехи держат, тоже говорил. Но про наркотики ничего и никогда!

      – Про девочек-рабынь, значит, трепал языком?

      – Господи, может, я что-то путаю, мне больно говорить! Все тело затекло, развяжите хоть руки.

      – Обойдешься, – рявкнул Крюгер, – босс, она все врет! На ее роже написано, что врет, муженька выгораживает! Не мог майор жене своей не сказать, коль в ментовку заяву кинул. Не мог не посоветоваться!

      – Я говорю правду! – в отчаянии крикнула Тамара.

      – Вот это мы сейчас проверим! Босс, разреши, а?

      Арнольд налил в фужер остатки коньяка и, глядя, как при свете керосиновой лампы переливается всеми цветами радуги напиток богов, сказал:

      – Тамара, даю вам пять минут! Хорошенько подумайте и вспомните, что именно вам говорил муж о наркотиках и с кем вы беседовали на эту тему. Советую вам сознаться, иначе вас ждет то, чего врагу не пожелаешь! Этот мужчина, – он указал на Крюгера, – из девочки Оли на ваших глазах сделает женщину. Причем в крайне извращенной форме! Немногие переживают такое! Думайте! Время пошло!

      – Да вы с ума сошли! Вы маньяки! Сколько можно повторять, не говорил Николай о наркотиках, не говорил!

      – Все! Мне надоела бестолковость этой сучки! Начинай, друг мой, она сама сделала выбор!

      – Не смейте! – только и успела выкрикнуть Тамара, как подскочивший Крюгер вновь заклеил ей рот.

      Затем резко развернул стул в сторону дивана:

      – Так тебе, мамочка, лучше будет видно! Ну а с тобой, крошка, – рукой подняв за подбородок голову девочки, сказал Крюгер, – с чего начнем? Правильно, детка, с самого начала! Только вот жалко, ротик тебе придется, как и маме, заклеить, а я вообще-то люблю, когда бабы подо мной орут!

      Он залепил рот девочке, вытащил нож, обрезал веревки, державшие тело на стуле, ударом по затылку сбросил Олю на пол, толкнул ногой к дивану.

      – Сама, крошка, на брачное ложе влезешь или помочь?

      Тамара задергалась на стуле, что-то глухо крича, но крика ее слышно почти не было, только какое-то неразборчивое мычание.

      Ольга оставалась на полу. Крюгер посмотрел на жертву:

      – Сама, значит, не желаешь? Что ж, помогу тебе!

      Он