Славянский викинг Рюрик. Кровь героев. Василий Седугин

ни провести, казалось, он все видел, все заранее просчитал. Годлав любил привлекать бывалого человека на свои совещания, внимательно прислушивался к его подсказкам и часто им следовал.

      Подъехав поближе, князь сошел с коня и пошел навстречу старейшине. Тот также молодцевато соскочил на землю. Они обнялись, некоторое время любовно смотрели друг другу в глаза.

      – Не берут тебя годы, Стемид, – растроганно проговорил Годлав. – Каким молодцом был, таким и предстаешь перед моими очами!

      – А ты мужаешь на глазах, князь. Истинный воин племени соколов!

      Порасспросив про здоровье родных и близких, они сели на коней и отправились в город, по пути обговаривая назревшие вопросы.

      Но больше всех Годлава порадовал его дядя Дражко, старейшина рода Волков. Его сотня была облачена в кольчуги и панцири, шлемы покрыты бронзовыми пластинками, а щиты обиты листами железа. Каждый боец носил на ремне длинный обоюдоострый меч, в руках держал пику с металлическими наконечниками, а в сапогах торчали короткие ножи, незаменимые в рукопашных схватках. В таком снаряжении Дражко приводил свой отряд всегда, вызывая восторг у князя и зависть в других подразделениях. И – неудивительно! Живя на побережье, он имел свои корабли, успешно промышлял торговлей, его род был, пожалуй, самым богатым в племени и, ко всему прочему, он не жалел средств на обмундирование своих людей.

      – Дядюшка, ты как всегда порадовал меня своими бойцами! – обнимая Дражко, растроганно говорил Годлав. – Твоя сотня неизменно лучшая в моем войске!

      – Ась? Аль чего-то я не понял? – спросил дядя.

      – В восхищении, говорю, я от твоих бойцов! Думаю, не у всех герцогов саксонских и франкских имеются подразделения, столь подготовленные к бою!

      – Да ведь берегу я своих людей, – щуря свои хитроватые глаза, отвечал Дражко. – Если как следует воин вооружен, значит, и потерь в бою будет меньше.

      – Как дома дела? Тетя здорова ли?

      – Тетя, говоришь?

      – Да. Как она себя чувствует?

      – Да хорошо чувствует. Что с ней станется?

      – Дети как? Подросли?

      – Ты про детей, что ли, спрашиваешь?

      – Да. Пятеро их у тебя, как я помню. Все живы-здоровы?

      – Да уж выросли мои дети! Дочерей отдал замуж, а сыновья – вон они, сыновья! В строю стоят, неужто не узнаешь?

      – Теперь вижу. Настоящие богатыри!

      – Куда мою сотню поставишь, князь? – посерьезнев, спросил Дражко.

      – Будешь защищать главную крепостную башню. Самый ответственный участок доверяю тебе, дядя.

      – Не беспокойся, племянник. Никогда не подводил. Будешь доволен и на этот раз.

      – Папа, – спросил десятилетний сын Рерик, когда Дражко ушел к своему отряду, – а почему дядя Дражко все время переспрашивает? Он что, глухой?

      – Нет, – усмехнувшись, ответил Годлав. – Просто он очень хитрый человек. Да к тому же еще торгаш. Знаешь, как яростно торгуются на рынке? А у дяди Дражко другое правило: