Ищите кота (сборник). Наталья Нестерова

ревновала?

      – А был повод? – ахнула Лариса, затормозила, и ноги ее разъехались на полушпагат.

      – Повод не важен, – попенял Леша, возвращая жену в исходное положение, – важно чувство!

      – Я тебе покажу чувство! – заорала Лариса. – Все вы! Резать вас не перерезать! – И ударила Лешу подушкой по голове.

      Пока он мелко, как полотер, шаркал вперед-назад ногами, чтобы не упасть, Лариса гордо зашагала вперед. И чуть не свалилась. Потому что в спину ей врезалась подушка, пущенная со словами:

      – Свет не карает заблуждений, но тайны требует от них.

      – Тайны? – возмутилась Лариса, подняла подушку с земли и отправила точно в мужа. – Вот тебе за тайны!

      – Это не я! – вопил Леша. – Это Пушкин сказал!

      За Пушкина ему тоже досталось. Несколько раз они падали, поодиночке и вместе, подушка трижды улетала мимо цели, наволочка из белой превратилась в серую. Они не замечали, что в голос хохочут, весело кричат на сонной улице. Пока не распахнулось какое-то окно и старческий голос не прокричал:

      – Черти! Чтоб вы все переженились!

      Леша и Лариса не могли последовать совету, так как были женаты десять лет; и столько же времени не целовались в подъезде. А тут вдруг, не дойдя двух лестничных пролетов до своей квартиры, обнялись и, как в юности, не могли ни оторваться друг от друга, ни шагу сделать. Вот до чего стресс доводит!

      Диктанты 6-го «Г» Лариса проверяла на следующий день в спешке – на перемене между уроками. Поставила подозрительно много хороших оценок.

      Ирина, конечно, дни и ночи пропадала в больнице. Но не в палате – туда ей путь был заказан, а в коридоре на обозрении всего медперсонала, который быстро вошел в курс дела и постепенно проникся к жене-ревнивице соболезнованиями и принимал горячее участие в примирении супругов.

      Вася, лежащий на койке с перебинтованной шеей, разговаривать с Иркой не желал. Вернее, он произносил только два слова, но с упорной настойчивостью:

      – Пошла вон!

      Ирка чего только не говорила, как только не каялась, а он знай шипел:

      – Пошла вон!

      Так она и сидела на стульчике, принесенном сердобольной сестричкой, у дверей палаты. Точно кающаяся грешница. Народ с любопытством ожидал развития событий, которые упрямый Вася не желал развивать. Только один раз, после визита к нему следователя, Вася отступил от ритуального «Пошла вон!» и процедил:

      – Пусть Лариса придет.

      К визиту Лариса готовилась, то есть мысленно репетировала речь. Мол, Вася, тебя понять можно, но и Ирку пожалей, она осознала, неделю уже сидит под дверью и плачет горючими слезами, у вас дети, квартира и дачный участок, прости ее, дурочку, вот и мой Леша мавританской страсти твоей жены завидует.

      Но все слова застряли у Ларисы в глотке, когда она увидела несчастную жертву пылкой ревности с забинтованной шеей. Вместо того чтобы убеждать Васю простить жену, Лариса кусала губы, удерживая смех.

      – Насмехаешься? Весело? – процедил Вася. – Давай, давай! Когда твою подружку в тюрьму поведут, животик