Ищите кота (сборник). Наталья Нестерова

Надо было? – повторил он.

      – Не надо. Спасибо! За все спасибо! Честно говоря, я от тебя не ожидала… то есть не подумай, что раньше я к тебе относилась, то есть относилась по-другому… – запуталась Дина.

      – Да ладно! – махнул рукой Максим. – Я сам от себя не ожидал. Что случилось, то случилось. Самое страшное уже позади.

      – А самое трудное впереди?

      – Точно!

      Максим посмотрел на часы и спросил:

      – Какие у тебя планы?

      – Поеду домой.

      – Я тебя отвезу.

      – Нет, благодарю, лучше на такси. Вызови, пожалуйста!

      – Конечно. Дина, – замялся Максим, – я бы на твоем месте…

      – Да? – подбодрила его Дина, ожидая услышать совет, как вести себя с мужем.

      – На твоем месте я бы немного причесался.

      Проводив Дину до двери, вернувшись в комнату, Максим недоуменно огляделся. Его жилище, которое он любил за максимальную приватность, его берлога, в которую, кроме мамы и дочери, он никого не допускал, с уходом Дины изменилась – погрустнела, если возможно применить это слово по отношению к квартире. Точно вынесли хрустальную люстру, и стало темнее, пропали радужные огоньки, или украли иконы, и пропала божья благодать.

      «Ну да! – мысленно одернул себя Максим. – Люстра! Иконы! Придет же такое в голову».

      Он вернулся за столик, достал портативный компьютер, вошел в Интернет и стал смотреть значение слова «пассионарий», которое упомянула Дина, а он не знал точного значения. Вроде «пациента» – от латинского «больной, страдающий, терпящий»? И это об Игоре? Все оказалось с точностью до наоборот. Человек, обладающий большой внутренней энергией, темпераментный, активный, лидер. «Значит, Игорь – замаскированный пассионарий, – ревниво думал Максим. – Такие нравятся Дине? А если без маскировки, то не подходят?»

      Дина ехала в такси и никак не могла выработать план поведения, настроиться на разговор с Сергеем. Она совершенно точно знала, чего не хочет: видеть мужа и Настю. Но если подругу можно просто и решительно вычеркнуть из своей жизни, то с мужем и отцом ребенка так не получится. Кризис, трагичный для любой семьи, и тем более для такой идеально благополучной, как ее, – а у Дины мысли витают непонятно где. Там, где им витать сейчас не положено.

      Несколько лет назад она сломала руку. Было чудовищно больно. Наложили гипс, и боль, уже не столь кошмарная, а вполне переносимая, держалась несколько дней. С душевными травмами, выходит, так же?

      Вчера она умирала. Зависла в последней точке между жизнью и смертью. Накрывало гробовой доской, в сердце поселился ежик, который каждую секунду грозил раздуться и превратить Дину в кровавое месиво. Сейчас гроба нет, а ежик скукожился до размеров булавочной головки.

      «Папа однажды сказал, – вспомнила Дина, – что если заходишь в интеллектуальный тупик, то нужно отойти в сторону, посмотреть на проблему издалека и с другой точки, под иным углом. Какая у меня другая точка? Теперь я свободная женщина. Преимущества неясны, но они определенно есть. И я могу думать