Игрушки дома Баллантайн. Анна Семироль

мигом, Абби. Я покажу, куда они скрылись».

      – Да, да, мой хороший.

      Минута туда, минута обратно. Даже если бежать, опираясь на трость. Когда он возвращается, Абби уже не дышит. Лежит на ступеньках, свернувшись, как эмбрион, и дождь барабанит по ее приоткрытым глазам.

      Алистер Баллантайн и двое полицейских входят без стука в дверь тесной комнатушки. Ее хозяин – плечистый смуглый креол – сидит на заправленной кровати, спрятав лицо в ладонях, и жутко, монотонно воет. На столе, отодвинутом от стены, лежит Абигайль Томсон, обернутая в чистые белые простыни. Ее плащ и мокрое платье бесформенной грудой свалены у ног Брендона. Он стоит рядом с девушкой и гладит ее по голове. За стеной в соседней комнате тихо поет колыбельную мать Абби. Алистер видел ее, когда заходил в дом: страшная, почерневшая от горя старуха.

      – Брендон, идем, – негромко окликает Алистер. – Поедем домой.

      Брендон его не слышит. Он гладит черные кудри Абигайль и не замечает Алистера. Баллантайн выжидает минуту, другую.

      – Брендон, я за тобой приехал. Пойдем же, – повторяет он громче.

      Быстрый, еле уловимый жест одной рукой: «Нет». Алистер теряет терпение.

      – Хорошо. – Он поворачивается к полисменам: – Господа, будьте добры, перенесите тело в машину.

      Мужчина, сидящий на кровати, смолкает и медленно поднимается. Он подходит к Алистеру и произносит:

      – Нет.

      На стол ложится пачка купюр. Вторая. Третья.

      – Мы ее забираем, – твердо говорит Алистер Баллантайн вдовцу и обращается уже к Брендону: – Для тебя.

      И получает кулаком в лицо.

      – Убийца! – ревет креол. – Это ты должен в землю лечь, не она! Свою жену на чучело выпотроши, ублюдок!

      Алистер промокает платком разбитую губу, полицейские протискиваются мимо него к креолу. Брендон делает шаг и встает между ними.

      «Уезжай. И не трогай ее. Не смей».

      – Прошу прощения, – цедит Баллантайн сквозь зубы, обращаясь больше к полисменам. – Инцидент исчерпан.

      Он кладет на пачки купюр горсть топливных брикетов и уходит. Полицейские следуют за ним.

      – Сам вернется, – уверенно говорит Алистер, садясь в машину. – Здесь у него больше ничего не осталось.

      III

      Байрон

      Зыбкое пламя свечей отражается в зеркалах. В комнате стоит удушающий запах духов и курящихся благовоний. Окна открыты, но тяжелые шторы задернуты так плотно, что воздух с улицы почти не проникает. На высоком ложе среди разметанных подушек сплетается в объятьях обнаженная пара. Темноволосая пышногрудая женщина жалобно стонет и время от времени коротко вскрикивает. Мужчина хрипло дышит сквозь стиснутые зубы. Он причиняет женщине боль, но это лишь возбуждает обоих.

      На полу у ложа извивается девушка. Ее тело стянуто шелковыми шнурами, впивающимися в кожу, рот заткнут ее же собственным чулком. Вывернутые за спину кисти рук побелели, голова притянута за волосы к связанным щиколоткам. Искаженное гримасой боли лицо залито слезами. Девушка с мольбой смотрит в темный угол комнаты. Там в кресле неподвижно сидит