Знамя Победы. Борис Макаров

вопросов, вплоть до такого: что Сталин делает и где он находится? Можно подумать, что мы со Сталиным пару часов назад чай пили…

      По-нашему говорил плохо. Переводчик помогал. Мордастый такой, губастый.

      Ни офицер, ни переводчик нас не били, пальцем не трогали – брезговали, наверное.

      А допрашивать нас им помогала целая свора разномастных палачей. Все в военной форме. Тут и солдаты немецкие и какие-то хлыщи в той же форме фашистской с белыми повязками на рукавах… Уже позже я узнал – бандеровцы это были.

      …Били, рвали нас без передышки, без перекуров. Отливали водой и снова пытали.

      Я даже не знаю когда – днем или ночью – мне на груди вот этот якорь вырезали. Очнулся – гляжу, у братишек моих вот такие же якоря кровью пузырятся, истекают. Глаза скосил – и у меня грудь в крови. Боли не почувствовал. А крови и до этой татуировки и на наших телах, и на полу, и даже на стенах хватало. И боли хватало…

      Ну вот, по-нашему говорят, хохочут фашисты и их прихвостни-холуи: «Причастили вас – якоря за кресты сойдут. Утром расстреляем и прямиком туда – на небушко. Якорями крещенные в рай попадете, нам спасибо скажете…»

      И действительно, утро настало – солнышко яркое-яркое из-за нашего восточного берега приподнялось – вывели нас на высокий яр, почти на то самое место, где мы по тропинке поднимались.

      Поставили нас в ряд на самом краю обрыва.

      Жахнули из автоматов.

      Упали Вася Дубков, Витя Козырин, Володя Субачев. И я упал.

      Но что это такое – боли, кроме той, какая уже была, во всем теле была, нет. И небо, и солнце – вот они – не погасли, не почернели.

      И стоят надо мной палачи. И хохочут… хохочут… хохочут…

      «Эй, поднимайся. Чего валяешься как свинья. Вставай! Вставай! Легко умереть задумал. А мы тебе умереть не дадим. Ты командир этих бандитов. Ты их трупы к своим и повезешь.

      …Привезешь – и тебя твои же братья-матросики за предательство повесят. И попробуй докажи им, что ты не предатель. Вся твоя шайка в лодке мертвой лежит. А ты, командир, сидишь, веселками помахиваешь…

      Повесят. Обязательно повесят. И останешься ты навсегда, на все времена предателем. Ха-ха-ха – предателем!..»

      …Побросали ребят, братков родных моих в лодку. Втолкнули меня. Сунули весла в руки: «Плыви, предатель!»

      И поплыл я. И приплыл. В том месте Днепр нешироким был и бой воды в нашу сторону был.

      И хоронили друзей, братков без всяких почестей.

      И таскали меня в особый отдел, многократно таскали… Всего я нагляделся, натерпелся…

      Но знаешь, Андрей, какой страх самый страшный на свете?

      И опять после долгого молчания Сергей Сергеевич сам же ответил на свой вопрос:

      – Это тот страх, который ты испытываешь, когда слышишь, как твои палачи на твоем же родном языке говорят…

* * *

      …Было темно и тихо. В окно полусонно, убаюкивающе постукивал дождь.

      Но спать не хотелось.

      15–22 марта 2016 г.

      Знамя Победы

      Уткинские посиделки

      Не