Оборотень, сними погоны!. Николай Леонов

ерных и серых тонах, мебели в нем имелось не много, только самая необходимая. На рабочем столе также не наблюдалось ничего лишнего, только настольная лампа, дорогой письменный прибор с часами и телефон. Покровский держал на столе лишь те документы, с которыми он работал в данный момент. Темно-синий с иголочки костюм сидел на нем как влитой, маленькие золотые запонки на рукавах и заколка на галстуке добавляли респектабельности в образ бизнесмена Покровского. Его сильно поредевшие и поседевшие волосы всегда были аккуратно подстрижены и тщательно уложены.

      Самому Покровскому нравился такой имидж, он облегчал возможность налаживать нужные связи с людьми из разных слоев общества и одновременно маскировал другие качества, необходимые в бизнесе, – деловую хватку, жесткость и зачастую циничность. Во многом благодаря последним качествам он и добился значительного успеха как в бизнесе, так и в политике.

      Однако отпраздновав свое пятидесятилетие, Покровский осознал, что дела предпринимательские все менее интересуют его и все более перспектив для себя он находит в политической деятельности. Став депутатом Государственной думы по одномандатному округу, Покровский тем не менее примкнул в Думе к новой фракции «Обновление России» и именно в ее рядах собирался продолжать политическую карьеру. К завтрашнему заседанию фракции он теперь и готовился, перечитывая написанную для него речь.

      Работу Покровского прервало мягкое треньканье телефонного звонка. Медленно откинувшись в кресле, одной рукой он снял с переносицы очки, другой, так же не спеша, поднял трубку с аппарата.

      – Константин Сергеевич? – послышалось в трубке. – Это Логинов говорит, секретарь фракции в Думе…

      – Я слушаю вас, Андрей Валентинович, – ответил Покровский.

      – Я всего лишь хотел предупредить вас, уважаемый Константин Сергеевич, что завтра заседание фракции состоится не в два, а в три часа дня, – заявил секретарь. – В повестку внесены дополнительные вопросы. Кроме вопроса о дальнейшем партийном строительстве будет обсуждаться продвижение кандидатов в Совет Федерации от нашей будущей партии, а также вопросы, связанные с… – Логинов на секунду замялся. – В общем, вопросы дальнейшего финансирования программ нашей будущей партии. По всем трем вопросам повестки мы ожидаем услышать ваше мнение как одного из основных докладчиков.

      – Да-да, я в курсе переноса времени и готовлюсь выступить по всем означенным вопросам, – поспешил заверить собеседника Покровский. – Как раз этим я сейчас и занимаюсь. Готовлю завтрашнюю речь.

      – В таком случае не буду вам мешать, до завтра, Константин Сергеевич, – ответил секретарь.

      – До свидания, – задумчиво произнес Покровский, кладя трубку на место.

      Он механически вертел в руках дужки очков, осмысливая только что состоявшийся разговор.

      «Надо же, как увязал – и выдвижение кандидатов, и финансовые вопросы, и по всем вопросам им обязательно надо знать мое мнение, – не без иронии размышлял Покровский. – Бабки вам нужны от меня прежде всего, а мое мнение – дело десятое! Уверен, что это все Гуськов, уважаемый лидер думской фракции, мутит воду и впрямую увязывает поддержку фракции на выборах в Совет Федерации и финансирование мною будущих партийных программ. Но мы еще посмотрим, кто кому будет диктовать условия игры. Конечно, статус сенатора по любому придется купить, но переплачивать за него я не собираюсь… Впрочем, это дела будущие, а пока надо закончить настоящие».

      Покровский снова поднял трубку телефона и набрал внутренний номер кабинета своего делового партнера Юрия Григоряна. Он тоже располагался на втором этаже особняка, но в другом крыле. Юрий Григорян был на пару лет моложе Покровского, и в их совместном бизнесе его роль была чуть менее значима. По умению стратегически мыслить и по связям в верхах Григорян уступал Покровскому и, понимая это, чаще всего сосредоточивался на непосредственном руководстве фирмой «Росфинпром».

      Их совместная деятельность продолжалась уже девять лет, и судя по успехам в делах этот альянс себя оправдывал. Возникающие за это время разногласия всегда преодолевались путем переговоров и убеждения партнера в правильности того или иного шага. Но по мере продвижения Покровского в политику отношения между партнерами становились все хуже, они все реже приходили к полному согласию как по текущим делам, так и по перспективным направлениям развития бизнеса. Последний конфликт тянулся дольше всех предыдущих, и как ни пытался Покровский убедить Григоряна в правоте предлагаемых решений, достичь договоренности никак не получалось.

      – Юрий, ты домой не собираешься? – спросил Покровский, когда Григорян ответил ему.

      – Нет, я еще поработаю часок, – Григорян происходил из семьи московских армян, уже несколько поколений ее жили в столице, поэтому характерный акцент совершенно отсутствовал в его речи.

      – Похвальное трудолюбие, – улыбнулся Покровский. – А я вот уже собираюсь, время девять, а завтра у меня тяжелый день.

      – Поезжай отдохни, приятного тебе вечера и спокойной ночи, – пожелал в ответ Юрий.

      – Вечер был бы действительно приятным, если бы ты дал