Нашествие. Мститель. Виктор Глумов

Галебус заставил себя отвести взор и по широкой мраморной лестнице подняться на второй ярус.

      Вдаль убегал длинный коридор, отделанный терианским мрамором. На потолке через каждые восемь шагов красовался Мировой Змей Бурзбарос. И – ряд одинаковых деревянных дверей, покрытых лаком.

      Галебус вышел на открытую галерею. Отсюда, со второго яруса, открывался вид на город, укутанный сероватым пледом непогоды. Домишки терианцев маячили внизу сплошной темной массой, тучи, беременные градом, были ближе земли. Протяни руку – коснёшься пухлого бока.

      Вот она, дверь в «зал», – деревянная, с чеканными узорами по углам, а в середине – выкованный из железа и покрытый черным лаком пожиратель миров змей Бурзбарос, кусающий себя за хвост. Галебус постучал молоточком и, не дожидаясь приглашения Эйзикила, вошел. Скрипнули петли, и Галебуса обдало влажным теплом, пахнущим пылью.

      Эйзикил стоял спиной и обозревал окрестности в сводчатое окно. Пощелкивал четками. Вдоль стены «зала» громоздились разномастные шкафы, на полках валялись книги, в углу притулился древний стол, укрытый алой бахромчатой скатертью. На ней Галебус рассмотрел пятна и хлебные крошки. Вдоль противоположной стены рядком выстроились кресла, стулья и табуреты.

      – Мастер, вы звали, вот, я прибыл.

      От голоса Галебуса, казалось, качнулись темно-зеленые шторы и слетела пыль со старинных книг. Он был слишком могуч, слишком молод для места, где с каждого предмета скорбно глядела дряхлость.

      Медленно-медленно повернулся Эйзикил. Когда провалился захват Земли, старый тёмник осунулся, похудел и побледнел. В последнее время он взял моду не снимать капюшон – лицо Эйзикла скрывала тень, были видны лишь тонкие губы, испещренные сетью морщин.

      – Галебус, ты воистину пунктуален, – прошелестел Эйзикил. – Давай присядем, нам предстоит долгий разговор.

      Вслед за стариком Галебус опустился в допотопное кресло со следами былого величия в виде позолоты на подлокотниках и приготовился внимать. Эйзикил откинулся на спинку, принял непринужденную позу и уставился на Галебуса. Щелк-щелк-щелк – ударялись друг о друга бусины четок, перебираемые тонкими пальцами, похожими на птичьи когти. Галебус подпер голову рукой.

      – Разговор пойдет о нашей лаборатории, захваченной повстанцами, – мягко, даже ласково заговорил Эйзикил и снова замолчал, вызывая Галебуса на диалог, но, не дождавшись реакции, уточнил: – Пришло время поведать тебе нечто важное. Почему, спросишь ты, и я отвечу. Я долго наблюдал за тёмниками и решил, что ты – достойнейший, ты распорядишься знаниями с умом.

      Эйзикил привычно взял паузу, потянулся к стакану с водой, отхлебнул. Гость, чуя недоброе, глядел на янтарный перстень с шестерней и заключенной в ней человеческой фигурой. «Вот оно, – думал Галебус с горечью. – Как не вовремя! Дергайся, не дергайся, все, ты – букашка под колпаком. Остается ждать и принять правду достойно».

      – Ты, наверное, слышал легенду о древнем