В поисках Бога. Наталья Смирнова

памяти осталось главное чудо Божией Матери «Скоропослушницы» – это спасение в страшном теракте.

Ад

      О.Ч.: Это было очень злое, очень опасное для меня и очень-очень тяжелое событие. Если можно представить ад на земле, наверное, это он и был. Представьте, трое суток постоянного унижения, постоянной жизни в смертельном страхе, постоянной угрозе твоей жизни, всегда – от падающих гранат до случайных пуль.

      За 18 лет здание Театрального центра на Дубровке ничуть, по словам Ольги, не изменилось. Разве что нет баннера с ярким названием мюзикла над входом, и в самом здании теперь магазины и фитнес-зал.

      Над входом были натянуты специальные конструкции, и на них было написано «Норд-Ост». Сейчас это как-то проржавело немножко все, но конструкции все те же остались.

      О.Ч.: Я плохо помню, как меня выносили по ступенькам из здания центра, потому что я была в коме и очнулась только в больнице. Но я помню, по каким ступенькам я туда заходила.

      Еще она помнит, что во время антракта хотела уйти – спектакль не понравился, да и все время в первом отделении было как-то неспокойно.

      О.Ч.: Я действительно хотела уйти. У меня внутренняя интуиция какая-то работала, намекала мне, что надо сбежать оттуда. Уже и свет погас, второе действие должно начаться, а я все переворачиваю, рассматриваю какие-то рекламные старинные плакаты, которые продавали в фойе.

      О.Ч.: Мне муж говорит: «Ну, все, давай пойдем». Я отвечаю: «Сережа, может, домой?» Я еще торт тогда поела с кофейком. Мы так удачно это все сделали, прямо как чувствовала, что трое суток голодать буду. Он мне говорит: «Ну, вроде как за билеты заплачено, давай все-таки досмотрим». И я согласилась.

      А дальше были трое суток кошмарного ада. В первые часы после захвата заложников Ольга Черняк, так же, как и все остальные в зале, не могла поверить в реальность происходящего, ведь никогда прежде не слышала звука выстрелов, катающихся по полу гранат, выпавших из рук шахидок, и не видела человеческую смерть так близко.

      О.Ч.: Вот представьте, один человек запаниковал, был у нас такой момент, и побежал по спинкам кресел, крича: «Мама, я не знаю, что делаю». Взял пустую бутылку из-под кока-колы, кинул в шахидку и побежал с дальних рядов.

      О.Ч.: Он вот бежит, а в него пытаются стрелять. Стреляют, но не попадают конкретно в него. Попадают просто в сидящих позади меня. И люди сзади меня умирают. И ты просто ощущаешь нереальность происходящего, абсолютную нереальность. Вот только что сидел рядом мужчина, вот хлопки какие-то раздались, и потом из его головы, помню, хлещет кровь.

      О.Ч.: Со мной рядом сидели подростки, студенты, которые работали там. Они в красных жилеточках были, поэтому их легко было отличить. И вот этих детей колотить начинает просто, понимаете? Потому что льется кровь и люди умирают. И мы подростков забрали к себе в наши ряды, потому что они уже в панике, в невменяемом состоянии. А кровь эту кое-как газетками прикрыли.

      По решительности террористов Ольга и ее муж отчетливо понимали, какой должна быть развязка. И, хотя