Ледяное взморье. Александр Тамоников

обязательно будет доложено товарищу Сталину. Но предупредить надо. Ты сможешь сегодня ночью провести сеанс?

      – С выходом в обычное место?

      – Нет, из квартиры. Я буду этой ночью с тобой.

      – Вот чего мне хотелось бы меньше всего.

      Марк Рейтель, он же капитан госбезопасности СССР Андрей Сергеевич Ремезов, сотрудник IV Управления НКВД под началом старшего майора ГБ Петра Антоновича Платова, искренне удивился:

      – Почему?

      – Сам не догадываешься?

      – Нет!

      – А еще цветы даришь. Сухарь ты, Андрей!

      – Ты хочешь сказать…

      Женщина прервала его:

      – Ничего я не хочу сказать. Идем домой. Надоел этот парк.

      – А посидеть в кафе?

      – Я тебе дома кофе сварю. Этого хватит.

      – Послушай, Инга, я…

      – Не говори ничего. Мы только – начальник и подчиненная, и все!

      – Нет не все!

      – Тогда какого черта ты душу мне рвешь?

      Инга, развернувшись, пошла вперед.

      – Погоди, у меня машина.

      Она не обернулась. Капитан госбезопасности вздохнул:

      – Вот придурок, сам же хочешь ее. Надо исправлять ситуацию.

      Решив оставить «Фольксваген» у ларька, Ремезов поспешил за женщиной.

      В ту ночь в Москву ушла шифрограмма:

      «Грунов с Д и С в Риге. Подробности позже. Гудвин».

      Глава третья

      Пассажирский поезд «Челябинск – Москва» подошел к перрону станции Рязань-1. Звякнула сцепка, заскрипели тормоза, состав остановился.

      Во втором купе мягкого вагона мужчина лет пятидесяти, положив портфель под подушку, взглянул в окно:

      – Рязань, еще три с половиной часа, и будем на месте.

      Мужчина помоложе кивнул:

      – Да, еще пара-тройка остановок, и мы в Москве. Честно говоря, Иван Сергеевич, мне до чертиков надоела эта езда. Больше полутора суток в купе. Выехали из Челябинска по московскому времени в 8.00 8 августа, а сейчас 14.28 9-го. В Москве, если поезд все так же на удивление пойдет по графику, мы должны быть в 18.00. Итого тридцать четыре часа.

      Иван Сергеевич Рыбник, по должности ведущий специалист наркомата танковой промышленности, а по данным НКВД, ближайший помощник наркома Зальцмана, отвернулся от окна:

      – И что вас не устраивает в этом поезде, товарищ Буторин? Вдвоем в купе спального вагона, завтрак, обед, ужин тоже в купе. Поезд идет по расписанию. Можем выспаться на неделю вперед.

      – Знаете, Иван Сергеевич, – проговорил капитан Буторин, офицер специальной боевой группы IV Управления НКВД, – я бы предпочел заниматься чем-нибудь более серьезным, нежели вашим сопровождением. Не понимаю, почему в охрану к вам выделили меня, а не офицера из подразделения охраны НКВД.

      Рыбник ответил:

      – Мне в принципе было все равно, кто поедет со мной, но товарищ Зальцман сказал, что в охране будете именно вы и это решение самого Лаврентия Павловича.

      – Что ж такого важного вы везете в портфеле?

      – А вот это, капитан, извините, вас не касается. Пока состав стоит,