Врата. Книга 2. Далекое Отечество. Сергей Ким

он был плохим. Судя по лицу, его сейчас словно заставляли съесть килограмм сырых лимонов и запить их стаканом уксуса. – Прошу меня простить за возникшее недопонимание между моими людьми и вами…

      – Вы не у того просите прощения, – холодно и слегка брезгливо бросил Сергей. Вроде и не нахамил, и не оскорбил, а всё одно торговца людьми передёрнуло.

      Однако с видимым усилием переборов себя, работорговец, как мог, изобразил любезную улыбку.

      – Прошу простить меня, сира… Я ведь не знал…

      – Спасибо в карман не положишь, – заметил Эриксон.

      Ливия без колебаний перевела эту фразу. Добавив ещё и нечто, прозвучавшее вполне понятно даже для русского уха – «компенсация».

      – Разумеется, разумеется… – засуетился торговец, снимая с пояса звякнувший кошель, и вытряхнул на ладонь несколько серебряных монет…

      Сергей после короткого раздумья выхватил из руки работорговца увесистый кошель и протянул его Татьяне:

      – Небольшая компенсация. Бери, пригодятся – скоро местные монеты будут в цене, как курс к рублю установят, – а затем обратился уже и к Пингусу: – Этого достаточно. Для начала.

      Семёнова молча приняла деньги, бросив на имперца и его подручных неприязненный взгляд, и как бы невзначай поправила висящий на плече автомат. Огляделась по сторонам, а затем решительно зашагала в сторону нескольких деревянных клеток, установленных на телегах – такие, видимо, применялись для транспортировки рабов. С одной стороны это, конечно, гуманнее, чем гнать невольников пешком, но всё равно приятного мало.

      И в клетках этих как раз находились подготовленные для перевозки рабы.

      – Таня! Таня! – неожиданно послышался тонкий звонкий голосок.

      Семёнова переменилась в лице и метнулась вперёд. Дорогу ей было преградили двое бойцов с небольшими круглыми щитами и короткими копьями. Девушка на секунду остановилась и растерялась, но затем сорвала с плечами автомат и неумело лязгнула затвором.

      Получилось пусть и не слишком понятно, но откровенно угрожающе.

      – Прочь! – выкрикнула Татьяна на имперском, и пару громил как ветром сдуло – видимо, они уже были наслышаны о громовом оружии людей в зелёном.

      Вяземский в два счёта оказался рядом с Семёновой, к которой из клетки тянула руки чумазая девчушка лет семи-восьми, одетая в рваную серую рубаху едва ли не до пят.

      – Открыть, – приказал Сергей.

      Не сказал, не попросил, а именно приказал.

      И уже спустя пару мгновений радостно пищащая девочка обнимала землянку, которая гладила её по спутанной гриве чёрно-красных волос.

      Вяземский слегка наклонил голову. Волосы ребёнка мало того, что были интересного цвета, так ещё и казались какими-то непривычно густыми и пушистыми – будто это была какая-то тонкая длинная шерсть, а не волосы. Сергей аккуратно отвёл несколько прядей в сторону и уже без особого удивления увидел вместо обычной человеческой ушной раковины подвижное пушистое ухо, напоминающее увеличенное в разы