Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа. Борис Носик

с ужасами, царившими в лагерях для советских пленных». Вот этот рассказ княжны Марии (по-семейному Мисси) Васильчиковой о поездке к военнопленному Ивану (по-семейному Джиму):

      «Понедельник, 16 августа. На рассвете отправилась в лагерь Джима Вяземского… Сойдя в какой-то деревне, я полчаса шла по полям. Лагерь Джима окружен колючей проволокой. У главного входа я вновь предъявила свой документ… мы вышли из лагеря и пешком отправились на пикник. Мимо проезжали машины с немецкими военными, но никто не обратил внимания на женщину, гуляющую по лесу с французским офицером в форме. Это показалось нам очень странным. Джим с головой ушел в работу, он выполняет обязанности переводчика с английского, русского, немецкого, французского, польского и сербского… Всю жизнь у него некрасиво торчали уши, а теперь он решил воспользоваться вынужденным досугом, чтобы подвергнуться операции и выправить их… Я принесла с собой жареного цыпленка и шампанское от Татьяны, а Джим подарил мне чай и пластинку с записью симфонии Чайковского “Манфред”…»

      Идиллический лагерь под Дрезденом оказался лишь временным, пересыльным лагерем, где комендантом был симпатичный врач-либерал. Позднее Иван Вяземский изведал настоящие лагеря, где познакомился с множеством русских собратьев, которые звали его «товарищ князь» (об этом рассказал мне живущий в Париже сын князя Пьер (Петр Иванович) Вяземский, брат писательницы Анны Вяземской и внук Франсуа Мориака. Позднее в чине лейтенанта «Джим» до самого 1948 года служил во французских оккупационных войсках в Германии. Как и у многих русских эмигрантов, у него было тогда впечатление, что в России «что-то меняется» (вечная эмигрантская надежда). Русские военные предлагали ему вернуться в Россию и даже обещали повышение в чине, как предлагали некогда князю Николаю Вырубову (верно угадавшему, что он может сгодиться в сталинской России лишь средствам пропаганды, да еще «органам» шпионажа). Может, впрочем, простые русские офицеры искренне верили в то, что князь Вяземский выживет в России. На его счастье, он не согласился (поставив условием возвращение всей семьи и сразу получив отказ) и уцелел. Сын Ивана Вяземского Петр вспоминает сегодня, как горд был его отец, узнав, что в космос первым полетел русский…

      Семья Вяземских-Васильчиковых.

      Слева направо: Елизавета Дмитриевна Вяземская (Шереметева), Владимир Леонидович Вяземский, Лидия Леонидовна Васильчикова (Вяземская), Софья Ивановна Вяземская (Воронцова-Дашкова), Дмитрий Леонидович Вяземский, Ирина и Александр Васильчиковы, Мария Владимировна Вяземская (Левашова), Илларион Сергеевич Васильчиков, Александра Павловна Вяземская (Шувалова), Борис Леонидович Вяземский.

      Около 1914 г.

      После войны знание языков сослужило Ивану Владимировичу Вяземскому добрую службу – был дипломатом, занимался в ООН проблемами европейской эмиграции. Сразу после войны женился на француженке, дочери знаменитого писателя Франсуа Мориака, и весной 1947 года в Берлине у него родилась дочь, будущая писательница. Впрочем,