Беспредел. Николай Леонов

мальчика, наблюдал за происходящим с любопытством, ему было шесть лет, он понимал, что их всех взяли в плен, но свято верил в могущество отца и не волновался. Насиба слушала мужа вполуха, не сводила глаз с дочери и страшного парня, который не отпускал Гему ни на шаг.

      Когда Насиба видела, как обращаются с ее крошкой, то, закусив шаль, рыдала и однажды прошептала: зверь. Слух Шамиля был действительно звериный, он услышал, подошел к сидевшей на полу матери, спросил:

      – Женщина, ты знаешь, как с детенышем обращаются звери?

      – Она не хотела тебя обидеть, – вмешался сидевший рядом посол.

      – У меня было два брата, – Шамиль поднял за руку Гему, осмотрел. – Один был больше, другой меньше, солдаты убили их.

      – Я не верю! – закричала Насиба.

      – Они не нарочно стреляли в маленьких детей. – Казалось, лицо Шамиля вырезано из дерева. – Они выпили и просто стреляли, чтобы им было весело.

      Висевшая на одной руке Гема начала хныкать. Шамиль забросил ее за шею и вышел.

      – Ты мужчина, ты должен что-то сделать! – шептала жена.

      Рафик поднялся, сзади шагнул Заров и ударом сбил его с ног. Жена подтащила мужа к себе, мальчонка выглядывал из-за плеча матери и молча плакал.

      – За что ты его? – спросил Рощин.

      – За яму, в которой я просидел две недели.

      Похитители сели за стол, выпили по стопке водки, закусили хлебом.

      – Будем считать, начало прошло удачно, – сказал Рощин. – У кого сколько рублей? Доллары пока менять не будем.

      Когда все сложили и посчитали, набралось около четырехсот тысяч.

      – Забыли купить детям фрукты. Юрик, сходи купи бананы, яблоки, виноград. Тащи сюда посла.

      Абасов вошел, держа голову слегка набок.

      Рощин подтолкнул ему стул, сказал:

      – Мы хотим получить за вас выкуп. Кому лучше дать телеграмму?

      – Нас не отдадут без боя, – ответил посол. Надо сказать, держался он хорошо.

      – Ты мужчина наверняка умный. Мы сами залезли в эту ловушку, никакого боя не будет, только трупы.

      – Не я решаю, – ответил посол.

      – Плохо, должен все решить ты. Тогда мы получим деньги и уйдем. Ты и семья останутся живы, – Рощин попытался улыбнуться.

      – Гарантии?

      – Ты не на переговорах. Выброси из головы глупую мысль, что, раз вы знаете нас в лицо, мы вас обязательно убьем. Мы не хотим ожесточать ГБ, милицию, восстанавливать против себя людей. Все зависит от тебя. Если твое правительство согласно заплатить три миллиона долларов, ни один волос не упадет с вашей головы. Начнется стрельба – мы умрем все. Только мы уже умирали, мы попрощались с жизнью. Ты не знаешь, как это страшно. И у тебя семья. А у нас нет никого.

      – Ты прав, но меня не послушают. Престиж страны и прочее… Пообещают, посадят снайперов…

      – Ты не уговоришь своих? – спросил Рощин.

      – А ты отпустишь меня на переговоры?

      – Допустим, я тебя отпущу, ты пойдешь в посольство, объяснишь, как дела. Они скажут, что такой суммы у