Двадцать тысяч лье под водой. Жюль Верн

их называет профессор, так это верно. С вашего позволения, капитан, мы на рассвете перемолвимся словечком с этим китообразным.

      – Да, Нед, – сказал я, – если китообразному угодно будет вас выслушать.

      – Как я подберусь к нему с гарпуном, так придется выслушать! – ответил канадец.

      – А как вы подберетесь? Для вас надо спустить вельбот? – сказал капитан Фаррагут.

      – Разумеется, надо, капитан.

      – И рисковать жизнью матросов!

      – Да, и моей, – ответил гарпунер так просто и спокойно, как будто дело шло о самой обыкновенной вещи.

      Около двух часов ночи светящийся предмет снова показался; он светился так же ярко, как и прежде, в пяти милях под ветром от «Авраама Линкольна». Несмотря на расстояние, несмотря на шум ветра и ропот моря, мы ясно слышали могучие всплески хвостом и прерывистое дыхание чудовища. Казалось, когда чудовище выплыло подышать на поверхность океана, воздух набивался и выл в его легких, как пар в громадных цилиндрах машины мощностью две тысячи лошадиных сил.

      «Ну, – думал я, – если водится такой кит, который один может помериться силой с целым кавалерийским полком, так это кит порядочный!»

      До рассвета мы были настороже – каждый миг ждали, что вот-вот завяжется бой. Все китобойные сети расположили вдоль бортов, зарядили орудия, выбрасывающие гарпун на целую милю, и длинные ружья с разрывными пулями, которые бьют наповал самых крупных животных. Нед Ленд держал наготове свой гарпун, который в его руках стоил всякого другого смертоносного орудия.

      В шесть часов начало светать, и с первыми лучами утренней зари исчез электрический свет нарвала. В семь часов уже почти совсем рассвело, но густой утренний туман застилал горизонт, и в самые лучшие подзорные трубы ничего нельзя было разглядеть. Все проклинали этот туман на разные лады.

      Я взобрался на бизань-мачту. Некоторые офицеры уже влезли на марсовые площадки.

      В восемь часов туман заклубился по волнам и стал медленно подниматься. Линия горизонта постепенно расширилась и прояснилась.

      Вдруг раздался голос Неда Ленда, раздался так же неожиданно, как и накануне:

      – Эй, смотрите! Диковина показалась! Вон там, по левому борту, за кормой!

      Все глаза обратились в указанную сторону.

      Там, в миле или полторы от фрегата, всплыло какое-то длинное темное тело. Волны пенились под мощными ударами его хвоста. Громадная борозда ослепительной белизны обозначала путь животного, описывая продолговатую извилину.

      Фрегат приблизился к чудовищу. Я стал в него внимательно вглядываться. Рапорты с «Шанона» и «Гельвеции» несколько преувеличили его размеры: по моим наблюдениям, длина его была только двести пятьдесят футов. Его толщину я не мог точно определить, но животное, казалось, было удивительно пропорционально.

      Пока я разглядывал это необычайное творение, из его носовых отверстий вырвались два столба пара и воды и поднялись на высоту сорок метров. Это дало мне некоторое понятие о том, как оно дышит. Я окончательно решил, что чудовище принадлежит