Немного ночи (сборник). Андрей Юрич

того поцелую, – ответила Катя отговоркой.

      По голосу было слышно, как она расстроена. Все присели на корточки и стали нехотя шарить ладонями по пыльному полу.

      – Давай лучше, кто найдет, тот ее себе забирает, – предложил Денис.

      – Иди ты… – отозвалась Катя.

      Мы с ней не лазили по полу, а стояли в нескольких шагах друг от друга и смотрели по сторонам. Что было совершенно бесполезно. Было так темно, что даже собственные ноги различались с трудом.

      – Не найдем теперь, – шептала Катина сестра откуда-то снизу, от пола.

      Вдруг вспыхнул свет.

      – Нашел! – закричал Мишка.

      – Это я нашел! – крикнул издалека Ванька.

      Пока все пачкали ладони, он дошел до распределительного щитка и передвинул рубильник.

      Мишка протянул Кате сережку. Она взяла ее и торопливо принялась вдевать в ухо, наклонив голову к плечу. Надев сережку, она сунула руки в карманы пуховика и пошла по коридору.

      – Эй, а поцеловать! – возмутился подошедший навстречу Ванька.

      – Обойдешься, – сказала она.

      – Так ведь я нашел, – тихо и смущенно пробормотал Мишка.

      – Миша, – Катя улыбнулась, шагнула к нему и чмокнула в щеку.

      – Так нечестно! Что это за поцелуй! – гнусаво завопил Денис.

      – Да, Кать, – добавил я, – Обещания надо выполнять.

      – Ладно, – сказала Катя и повернулась ко мне.

      Она прикрыла глаза, чуть привстала на цыпочки и приблизила свое лицо к моему. Я думал, она шутит. Но ее губы приоткрылись, задержались в миллиметре от моих губ, обдав их теплом дыхания, и я почувствовал, как они медленно и упруго прижимаются к моим губам.

      Именно в этот момент я так отчетливо-остро осознал, что совершенно не умею целоваться. Ни одна девушка в мире за двадцать лет ни разу не делала со мной такого. И я, мечтавший об этом моменте так долго, стоял в окружении пристальных взглядов своих учеников, и меня целовала моя тринадцатилетняя ученица. И по округляющимся глазам ее сестры, и по своим ощущениям, я знал, что это – сознательное проявление совсем недетских стремлений.

      Я отдернул голову назад и сказал онемевшими губами:

      – Хватит с тебя…, – растерянно и глупо.

      А она, кажется, обиделась.

      Я шел, как всегда, по темной улице, падал синий от света фонарей снег, невдалеке громыхал трамвай, в моих штанах ощущалась лихорадочная и запоздалая твердость, а во всем теле копошились блуждающие токи свежих воспоминаний. За спиной хихикали мальчишки. Катя шла чуть в стороне – с сестрой.

      Я почему-то заставил себя думать, что это шутка. И только через пару дней сознался себе в том, что я понимаю, какое предложение мне было сделано. Но мне было двадцать, а ей тринадцать. И она занималась у меня… И все такое прочее, что придумали люди…

      Я зашел в аптеку – купить аскорбинки. И перед тем, как войти, махнул ей рукой. С тех пор она смотрела мимо меня. И только иногда улыбалась.

      Набор группы в этом году я провел поздно. У меня болело колено, и было ясно,