Кинжал в постели. Галина Романова

две тысячи, – решил не разбрасываться деньгами Олег. – Нужна информация, как ты понимаешь.

      – Ага, – обрадовался Суворов.

      И как-то он слишком быстро обрадовался, что Воскобойников тут же заподозрил его во вранье. Может, брешет, скотина, про четыре тысячи? Может, его бесплатно в помойку мордой сунули? А он вот решил поплакаться, чтобы его пожалели. А заодно и бабло получилось содрать.

      А и ладно. Зато он ему потом не будет ничего должен. А то снова станет звонить ему среди ночи и рыдать в трубку, чтобы Олег его выручил.

      – Короче, слушай…

      Он присел на край стола, прищурился, пытаясь вспомнить свою последнюю встречу с Боголюбовым. Ни черта не получилось, встреча та состоялась давно, семь лет назад. Если не больше. И все крутилось как-то, вертелось вокруг Воскобойникова тогда. Не в вихре, конечно, но и омута теперешнего точно не было.

      – Тут на днях мой один очень хороший знакомый кое-откуда вернулся. Просекаешь?

      – Ага. – Что-что, а схватывал Суворов на лету и четыре сотни успел из сумки схватить, пока девица, возможно, отвернулась по телефону поговорить.

      – Так вот вернулся он на два года раньше, чем должен был. Просекаешь?

      – Так точно.

      – Кто-то за него похлопотал. Вот ты и должен…

      – Понял! – обрадовался дурак. – Узнать, кто, зачем и для каких целей?

      – Соображаешь, когда захочешь, – похвалил его Воскобойников и тут же плеснул дегтя: – Какого же хрена тогда на четыре сотни польстился, идиот?

      – Да я…

      – Заткнись и слушай! Фамилия Боголюбов. Сергей Боголюбов. Сел он…

      – Я помню, Олег Иванович. Я, может, и дурак, и неудачник, но память имею, – обиженно заныл Суворов Серега. – Он удавил убийцу своего сына. Руками удавил. Об этом тогда много писали. И даже по ящику несколько дней подряд показывали. Я смотрел!

      – Да ну! – не поверил Воскобойников.

      Суворов дома появлялся крайне редко. Все где-то слонялся, скитался. Искал на одно место приключений. Или они его находили прямо у подъездной двери. Или у барной стойки, вот как давеча. Когда ему телевизор смотреть? И уж тем более читать газеты?

      – Я смотрел, Олег Иванович. – Суворов снова обиделся. – Чё вы мне никогда не верите-то?

      – Не заслужил, – отрезал Олег.

      – Мать сказала, что вас там могут показать, потому что вы этого мужика брали, вот я и смотрел. И вас видел по телику. Здорово!

      – Что здорово?

      – Классно вы там смотрелись, Олег Иванович. Такой прямо, как киногерой. В кожаной куртке, глаза в пол, суровый такой. Здорово!

      Той кожаной куртки не было уже. Порвалась, износилась, и ему ее было очень жаль. Она и правда ему шла. Такой второй он найти так и не смог. И матери задание давал, та искала. Не нашла. Удачливой была та куртка, ему всегда в ней везло. Вот и Боголюбова в ней взял, Суворов не соврал.

      – Ладно, проехали про героев, – оборвал он восторженный клекот Суворова. – Давай к делу.

      – Ага!

      – Так вот, кто-то за него похлопотал. Мне надо знать: кто? Мне надо знать: зачем? Мне надо знать: почему?

      – Понял! Нет проблем, все сделаю!

      – И