Трудно быть вором. Николай Леонов

приезжайте, в реанимации она. Всякое может случиться… Что?! Не понял!.. Отключился, черт!..

      Темирхан поднял голову и озадаченно посмотрел на Гусева. А тот с тайным торжеством отметил про себя, что такой растерянной физиономии у Темирхана не было еще за все время их знакомства. Правда, Гусев тут же спохватился и выругал себя за это тайное злорадство. Растерянность Темирхана могла означать только одно – их операция дала сбой, а это было плохо для всех.

      Между тем Темирхан резким движением сложил телефонную трубку и бросил ее в карман. Потом он толкнул заднюю дверцу фургона и выпрыгнул наружу. Гусев видел, как он зашел за деревья и тут же вернулся. Темирхан нервничал.

      – Он чего? – спросил Уткин.

      – Лажа какая-то, – пожал плечами Гусев. – Плакали наши с тобой бабки.

      – Да ну? – поразился Уткин. – А я матери пообещал новый утюг купить. Старый у нее уже не греет.

      – Плакал твой утюг, – безжалостно сказал Гусев.

      – Да ну! Она и так уже мне все уши прожужжала, что до тридцати лет на шее у нее сижу, – жалобно заявил Уткин. – Хотел порадовать старуху.

      Гусев хотел что-то ему сказать, но тут к машине подошел Темирхан и озабоченным тоном сообщил:

      – Ты заведи на всякий случай мотор! И будь наготове.

      – Что-то не так? – услужливо поинтересовался Гусев.

      Темирхан мрачно посмотрел на него, но потом все-таки ответил:

      – Профессор сегодня странный какой-то… Я ему про дочь, а он вроде хмыкнул так непонятно и говорит: «Ну, все до кучи, значит!» Это как понимать?

      – Может, у него с утра неприятности? – предположил Гусев.

      – У него – не знаю, а у нас, кажется, точно, – заключил Темирхан. – И Шульгин куда-то запропастился!

      – Пойти поискать? – предложил Уткин.

      – Сиди, не дергайся! – сказал Темирхан и вдруг приложил палец к губам. – Тихо! Идет вроде?

      Действительно, совсем рядом послышались шелестящие шаги, треск веток, и вдруг из-за деревьев вынырнул Шульгин. Он был, как всегда, хмур и сосредоточен. Он вел на коротком поводке большую лохматую собаку с острой мордой. Ее длиннющая шерсть отливала серебристым блеском. Гусеву показалось, что в глазах собаки застыло недоумение.

      Не говоря ни слова, Шульгин прошествовал к машине, что-то коротко скомандовал собаке и вместе с ней запрыгнул в фургон. Темирхан еще раз оглянулся по сторонам и тоже полез в фургон. Лязгнули дверцы. И только тут Шульгин сказал:

      – Поехали!

      Гусев аккуратно вывел машину из укрытия, перекатился через обочину и, наращивая скорость, погнал обратной дорогой, внимательно прислушиваясь к тому, что в это время говорилось у него за спиной.

      – Как прошло? – спросил Темирхан. – Старика видел?

      – Что я видел, я тебе потом расскажу, – угрюмо произнес Шульгин, выразительно покосившись в сторону кабины.

      Темирхан поспешно задвинул стекло, но Шульгин больше не произнес ни слова. Гусев был в этом абсолютно уверен. В зеркале он видел, что Шульгин даже не смотрит на Темирхана, хотя тот был