Загадка школьного подвала. Антон Иванов

Тимофеевна. – Не приведи вам бог никому испытать такое.

      – Значит, вы ничего не видели? – разочарованно произнес Олег.

      – Если бы, – вздохнула женщина-сторож. – Сомлела-то я ненадолго. А потом открываю глаза – и прямо ужас. Навис надо мной такой огромный… На лице маска. И к горлу мне нож приставил. «Молчи, – шепчет, – бабка, иначе конец тебе». Но у меня и без его слов со страху все отнялось.

      – Еще бы, – посочувствовала Таня.

      – Ну и чего потом? – пожирал взглядом сторожиху Женька.

      – Я-то лежала в канцелярии, – продолжала та. – Прямо возле двери. И парень этот от меня ни на шаг не отходил. И, главное, нож свой так и держит. Того и гляди пырнет. А в директорском кабинете еще двое в таких же масках орудовали.

      – Как же вы их заметили, если говорите, что лежали возле двери канцелярии? – поинтересовался дотошный Темыч.

      – Я их после заметила, когда они уже вышли, – откликнулась Екатерина Тимофеевна. – Ну вот, значит, они появились, а парень, который с ножом, мне скомандовал: «Открывай, бабка, дверь, если жить хочешь». А мне что делать? – посмотрела на ребят сторожиха. – Я же не камикадзе какая-нибудь. А потом я еще вот что подумала. Ладно, жизнью, к примеру, пожертвую и не открою. Но они все равно ведь как-то сюда пробрались. Значит, тем же путем и уйдут.

      – Правильно, – поддержал Темыч. – Человеческая жизнь дороже любых призов.

      – Это смотря какие призы и чья жизнь, – заспорила Школьникова.

      – Значит, ты намекаешь, что те призы дороже, чем моя жизнь? – обиделась Екатерина Тимофеевна.

      – Нет, нет, что вы! – торопливо вмешалась Катя. – Это она просто теоретически рассуждает.

      – Если теоретически, то ладно, – смягчилась Екатерина Тимофеевна. – Но мне нынче ночью было не до теории. У меня, можно сказать, самая практика шла. В общем, открыла я дверь. И они тут же меня связали. Верней, отвели к Михаилу Петровичу в кабинет и привязали к его рабочему креслу. Гляжу, а у них уже все готово. Посреди кабинета две раскладные тележки стоят, а к ним все призы привязаны. Мне еще этот, который с ножом, напоследок сказал: «Извини, бабка, за беспокойство». Ну и ушли они вместе с призами. А чуть погодя я услыхала машину. Видно, бандиты на ней и отъехали.

      – А потом что? – спросил Пашков.

      – Потом – хуже некуда, – с грустью произнесла Екатерина Тимофеевна. – Я за столом нахожусь. Телефон у меня прямо под носом. Но как им воспользуешься? Эти парни так крепко связать меня постарались, что даже дышать было тяжело. А главное, дверь-то в школу стоит нараспашку. На дворе – ночь. Кто угодно может войти.

      – Ситуация, – буркнул Темыч.

      – Что же вы, так до утра и сидели привязанная? – полюбопытствовала Моя Длина.

      – Если бы не каникулы, то, может, и просидела, – невесело усмехнулась Екатерина Тимофеевна. – Утром бы все равно и учителя, и школьники пожаловали. Но сегодня день-то еще выходной. Вот я поняла: сама себя не спасу, так до понедельника прокукую в директорском кресле.

      – В таких случаях надо кричать, – заметила Моя Длина.

      – Тут кричи не