Вожак. Генри Лайон Олди

какие же вы дикари? – его голос был голосом медсестры, беседующей с умирающим о погоде; голосом психоаналитика, обсуждающего с клиентом сексуальную тягу к пылесосу. – В любом случае, ты ведь не собираешься сию минуту…

      – Уйти в солнце? Нет.

      – Отлично! – оптимизм подступил к горлу, Марка едва не стошнило. – Это всегда успеется. Идем, мне нужно переговорить со своим начальством.

      – Хорошо. Спасибо за прогулку.

      – А кошку всё-таки возьми. Ты ей понравилась.

      – Мне не разрешат держать кошку.

      – Разрешат. Хоть целую стаю.

      – Кошки не живут стаями…

      Алый кораблик добрался до края каменной чаши, перевалил через него – и, увлекаемый потоком, бесстрашно скользнул вниз, в неизвестность.

* * *

      – Разблокировать двери. Снять охрану.

      – Вы! Вы соображаете…

      – Предоставить свободу перемещений. Полную свободу! Всем четверым. Наблюдать мягко, со стороны. Захотят выйти в город – сопровождать без давления. Вмешиваться только в крайнем случае. Обставлять дело так, чтобы они сами обращались за помощью.

      – Вы с ума сошли! По какому праву…

      – Принести искренние извинения. Это могу сделать я сам. Я лучше вас владею астланским языком.

      – Вы забываетесь! Щенок! Я готов выслушивать твои идиотские советы, но приказывать ты не имеешь…

      Забыв о докторе Лепиде, обер-центурион Тумидус по-уставному, через левое плечо, развернулся к госпоже Зеро, молча наблюдавшей за драматической сценой:

      – Астлан надо освободить.

      – В смысле?! – возопил доктор.

      – В прямом.

      Старуха молчала.

      – Зачем? – бесновался доктор. – Ну скажите мне: зачем?!

      – Вы слышали наш разговор в парке? Разумеется, слышали. Требуется дополнительный перевод?

      – Чушь! Чушь собачья! Религиозное мракобесие! Она, видите ли, решила, что превратилась в дикарку! И на этом основании…

      – Гордитесь, – заметил Белый Страус, покусывая кончик ногтя. – Изэль включила нас в свою систему мироздания. В системе появился третий, более высокий ярус. И прекрасно, замечу, вписался в конструкцию.

      – И вы? – Лепид стал рвать на себе волосы. – И вы туда же?!

      Маркиз пожал плечами:

      – Главное, убедить астлан, что они больше не пленники. Убедить любым способом. Иначе все труды пойдут насмарку.

      – Иначе они умрут?! Покончат с собой? Из-за дурацких предрассудков?!

      – Если можно убить человека, – сказал Марк, не оборачиваясь, – лишив его рабов, почему нельзя убить человека, лишив его солнца?

      – Вам всё ясно, доктор? – спросила старуха. – Выполняйте.

IV

      – Душечка! – позвала Юлия Руф. – Присаживайтесь!

      – Мне пора на регистрацию, – возразила Н'доли.

      Время и место были выбраны идеально. Бар Юлия облюбовала еще по прилёту на Тишри, коротая здесь время с трибуном Тумидусом. Уют, тишина, безлюдье; располагает к откровенности, как ни один из закутков величественного Бен-Цанаха. Антоний