Остромов, или Ученик чародея. Дмитрий Быков

Читать онлайн.
Название Остромов, или Ученик чародея
Автор произведения Дмитрий Быков
Жанр Историческая литература
Серия Быков.Всё
Издательство Историческая литература
Год выпуска 2020
isbn 978-5-17-122327-4



Скачать книгу

адцатых годов он играл заметную и неоднозначную роль. Она меня и занимала. Разумеется, Остромов не тождественен Астромову, и многие события, описанные в романе, сдвинуты во времени.

      Б. Астромов-Кириченко-Ватсон (в романе – Борис Остромов)

      Д. Жуковский (в романе – Даниил Галицкий)

      Второй герой романа, Даниил Галицкий, некоторыми чертами близок своим тезкам Даниилу Андрееву и Даниилу Ювачеву, называвшему себя Хармсом, но более всего – к Даниилу Жуковскому, сыну Аделаиды Герцык, расстрелянному в 1938 году. Письма, стихи и воспоминания этого феноменально одаренного юноши опубликованы в сборнике «Таинства игры. Аделаида Герцык и ее дети» (М., Эллис Лак, 2007).

      В работе над этой книгой мне помогали многие друзья, больше других – Александр Зотиков, Лада Панова, Евгений Марголит, Александр Гаррос, Дмитрий Ольшанский, Михаил Успенский, Лев Мочалов, а также сотрудники Дома-музея Волошина в Крыму. Но самую большую и самоотверженную помощь оказал мой друг Максим Чертанов, которого я и прошу принять благодарное посвящение.

      Предупреждаю читателя, что описанные в романе способы подготовки к левитации ни в коем случае не следует практиковать в одиночку и без тщательной теоретической подготовки. Залог успеха – вдумчивость, основательность и доверие.

      Названия частей книги имеют не хронологический, а особый сверхлогический смысл и обозначают не столько времена года, сколько степени познания.

      Максиму Чертанову

      Глупцы, пускаясь в авантюру

      С одной лишь низостью в душе,

      Себе приписывают сдуру

      Всю авантюрность… Бомарше!

      Естественно, у бомаршистов

      Ум изощрен, размах неистов:

      Сейчас дракона обкрадут,

      Змею вкруг пальца обведут!

      Но… Жертвы их корысти страстной,

      Как поглядишь со стороны,

      То беззащитны, то больны,

      То простодушны и несчастны…

      Так верят в добрую судьбу!

      Столь кротко носят на горбу

      Груз незаслуженных мучений,

      Что Бомарше (добряк и гений)

      Перевернулся бы в гробу.

Новелла Матвеева

      Люди, которые живут одиночками, которые все же немыслимы вне нашего времени и нашего пространства, – занимают меня. Они – одиноки, враждебны друг другу, каждый из них живет за самого себя и ничем не обязан соседу, любовнице, брату. Они рождены одной эпохой, вскормлены другой и пытаются жить в третьей.

Вениамин Каверин

      Но какая разительная и страшная случилась с ним перемена!

Дмитрий Быков. «Орфография»

      Часть первая

      Весна

      Глава первая

1

      Есть дома, в которых никто не был счастлив.

      Такой дом сам себе не рад. Стоит он на городской окраине, в конце кривой улицы, перегородив ее и означая собою тупик. За ним овраг, лопухи, зонтики дудника и сныти, ржавые остовы кроватей, разросшаяся сирень, в зарослях которой находят порою такое, что потом без дрожи не можешь вспомнить саму идею сирени. Здесь конец города, начало хаоса. Всякий, кто забрел сюда, хочет прочь отсюда.

      Такой дом стоит в стороне от жизни, в складке времени, выстроенный хмурым, темным человеком, совершившим постыдную ошибку в самый миг рождения и сознающим, что исправить ее невозможно. Он строит его для своей семьи, чтобы мучить жену и тиранить отпрысков, либо для конторы, в которой намерен заниматься горьким и бессмысленным делом; а то еще бывает, что в такой дом поселяется священник, не верящий в Бога. Иногда пройдет мимо дома человек, наделенный зрением, всмотрится в серые доски, сменившие столько цветов – и веселенький голубенький, и вешний зелененький, будто можно судьбу перекрасить, – да и скажет себе: отчего не снести горбатую уродину? Вон уж всю улицу перезастроили, одно это деревянное двухэтажное недоразумение болтается в конце улицы Защемиловской, прозванной так в честь деревни Защемиловка, в которой сорок пять дворов защемило меж двумя притоками Охты, да так и оставило навеки. Но тут как раз выясняется, что снести злосчастный дом никак нельзя, потому что размещается в нем учреждение, никому ни за чем не нужное, а стало быть, особенно важное. Обычное учреждение зачем-нибудь нужно, а потому у него есть начальство, с которым можно договориться – выждать присутственный час, подкараулить у двери, прорваться сквозь басовитое «я занят, за…» да и хлопнуться в ноги: ваше превосходительство, не велите казнить, прикажите снести чеготозаготовочный трест на Защемиловской! И в глазах начальства мелькнет осмысленный вопрос: что он там делает, этот трест? Ведь давно ничего не заготавливает! И глядишь, через полгода на месте двухэтажного позорища уже что-нибудь роют, или трамбуют, или хоть вбивают качели для детворы. Но есть учреждения, которые породила давно исчезнувшая инстанция, а потому пожаловаться на них некуда.