Не ее дочь. Риа Фрай

костей.

      Уже поздно, по магазину бесцельно слоняются только несколько работников, хрипы из их раций сливаются с поскрипыванием тележки. Я веду Эмму в примерочную, оставив тележку, и быстро переодеваю в новый наряд. Оторванные бирки я засовываю в карман, чтобы показать кассиру, а красное платье сминаю в комок и сую в сумочку.

      – Зачем ты это делаешь?

      – Я подумала, что ты, наверное, устала от этой одежды. Я постираю твое красное платье, хорошо?

      – Ладно.

      Мы двигаемся дальше по магазину, по всему огромному списку покупок: одежда, обувь, нижнее белье, влажные салфетки, аптечка, одноразовый сотовый телефон, батарейки, электронная игрушка, чипсы, туалетные принадлежности, витамины, носки, книги, мишка Леденец, Барби и Лего. Я толкаю тележку из прохода в проход, посматривая, не задержит ли кто на нас взгляд, надеясь и молясь, чтобы мы благополучно сели обратно в машину и уехали, прежде чем поднимут тревогу, прежде чем «отсутствует дома несколько часов» превратится в похищение.

      У стеллажа с детскими креслами меня одолевают сомнения. А не слишком ли она большая для детского сиденья? Не слишком ли тяжелая? Я смотрю на торчащие из тележки длинные ноги. Читаю установленные для каждого кресла ограничения по весу.

      – Эмма, ты сидела в машине на кресле со спинкой или без?

      Она поводит плечами.

      – По-разному. В папиной машине одно, а в маминой другое.

      Я подруливаю к весам и вынимаю их из коробки. Эмма с интересом наблюдает, как я вытаскиваю ее из тележки, наступаю ногой на весы, пока они не начинают показывать ноль, а потом ставлю на них ее. Она стоит смирно, цифры мелькают и в конце концов останавливаются на отметке 40,8 фунта.

      Я возвращаю ее обратно в тележку. Какое кресло надежнее? Я выбираю «Грако» со спинкой. Нам предстоит долгий путь, и я хочу, чтобы Эмма была в безопасности.

      Кассир завязывает вежливый разговор. Сегодня у девочки день рождения? Мы переезжаем? Как же ей повезло, столько всего нового! И мое сердце бешено стучит, подскакивая к горлу, пока я пытаюсь перевести разговор на любую другую тему, кроме девочки в моей тележке.

      Кассирша совсем молоденькая, жует жвачку и покрыта татуировками. Ее работа слишком утомительна, чтобы еще и следить за сообщениями о пропавших детях. Я так дергаюсь, что забываю отдать бирки от одежды Эммы. Когда кассирша называет сумму, я на секунду задумываюсь, но расплачиваюсь за все наличными и вывожу Эмму в ночь, а моя футболка становится влажной от холодного пота.

      – Ну вот, малыш, у нас тут куча всего интересного.

      Эмма оглядывает тележку за своей спиной, до краев наполненную полиэтиленовыми пакетами.

      – Это все для меня?

      Я киваю.

      – А для кого же еще, глупышка?

      – Правда? – Она хлопает в ладоши, подпрыгивает на сиденье и улыбается. – Спасибо! Даже не знаю, с чем поиграть.

      – Играй, с чем хочешь.

      Я вытаскиваю ее из тележки и сажаю в машину. И в ту же секунду понимаю: пусть остатки совести и нашептывают мне, что следует отличать правильные поступки