Удивительное превращение. Анна Лотт

Потом она головой вперёд заскочила в морозилку и крикнула:

      – Пока-а-а! До послезавтра!

      Крышка громко захлопнулась, и тётя Катти взлетела. Снова мимо моих ушей просвистели камешки и клочья травы. Очков для плавания на мне больше не было, и я закрыла глаза руками. Когда я их открыла, то обнаружила, что в саду уже никого нет.

      – Лило, заходи быстрей! – услышала я тихий мамин голос из-за двери на террасу.

      Я со всех ног побежала домой, к маме и остальным.

      – Ведьмино проклятие! Надеюсь, господин Гайгер ничего не заметил, – сказал папа, пытаясь удержать Мадам Густав на руках.

      Но маленький пингвин так дрыгал розовыми ногами и так тряс головой, что, в конце концов, вывернулся у папы из рук и плюхнулся на пол. Там он совершил стремительный кувырок, одним махом запрыгнул на подоконник и снова завыл:

      – Ау-у-у…

      – Скорей задвиньте шторы! Чтобы он не видел полную луну! – закричала мама.

      Но как только мы с Луизой задёргивали занавеску на одном окне, Мадам Густав перепрыгивал к следующему и снова начинал выть на луну:

      – Ау-у-у…

      Внезапно раздалось «Динь-дон!».

      Мы сразу замолчали. Даже Мадам Густав перестал выть. Я поняла, что это наш дверной звонок. И поняла, кто его нажимает: господин Гайгер!

      Тут из-за двери донёсся его ворчливый голос:

      – Что это был за шум? Я знаю, что вы там! Открывайте. От-кры-вай-те!

      – Ни звука! Тогда он подумает, что нас нет дома, – шепнула мама с дрожью в голосе.

      Мы застыли посреди кухни, будто окаменели, и стали прислушиваться.

      Ничего не было слышно. Только моё сердце громко стучало: тук, тук, тук.

      Но господин Гайгер точно был ещё там, я это чувствовала.

      И правда! Снова раздался звонок: «Динь-дон!»

      Это как будто послужило сигналом для Мадам Густав – пингвин снова завыл. Маленький пингвин выл громче сотни волков-оборотней.

      И будто и без того проблем было мало, Девица Рюдигер с перепугу замяукал. А потом громко залаял, чтобы никто не заметил, что он случайно замяукал. Из-за этого Мадам Густав завыл ещё громче. А господин Гайгер наверняка, если бы мог, принялся бы ещё громче звонить. Но поскольку это было невозможно, то он просто стал звонить не переставая.

      «Динь-дон! Динь-дон! Динь-дон!» – звучало на весь дом.

      Тем временем Мадам Густав продолжал выть: