.

даже может понравиться.

      – Мистер Хант! – возмутилась она. – При мысли о вас в качестве партнера в любом предприятии и любом деле у меня кровь застывает в жилах.

      Хант нагнулся ближе и понизил голос так, что слышала только она одна:

      – Прекрасно. Но, уходя, я оставляю вам пищу для размышлений, мисс Пейтон. Для вас могут настать и такие времена, когда вы не сможете позволить себе отклонить честное предложение порядочного человека вроде меня… или… даже бесчестное.

      Аннабел, широко раскрыв глаза, отшатнулась, чувствуя, как гневно вспыхнули щеки, а краска ползет вниз – по шее, под корсаж. Нет, это уж слишком: просидеть у стены весь вечер, а потом подвергнуться оскорблениям презираемого ею человека.

      – Мистер Хант, вы выражаетесь, как злодей в очень плохой пьесе, – бросила она, чем заработала очередную ухмылку и преувеличенно учтивый поклон.

      Негодяй наконец убрался, а расстроенная Аннабел злобно прищурилась, провожая взглядом удаляющуюся спину.

      Остальные дружно и облегченно вздохнули.

      – Очевидно, он не понимает слова «нет», – покачала головой Лилиан.

      – А что он сказал на прощание? – поинтересовалась сгоравшая от любопытства Дейзи. – Недаром ты вся раскраснелась.

      Аннабел рассеянно потеребила серебряный футлярчик, потерла большим пальцем крошечное темное пятнышко в углу.

      – Мистер Хант соизволил намекнуть, что в один прекрасный день мое положение может стать достаточно отчаянным, чтобы согласиться на предложение стать его любовницей.

      Не будь Аннабел так встревожена, наверняка рассмеялась бы при виде абсолютно одинаковых, глуповато-изумленных лиц. Но вместо того чтобы изобразить девическое возмущение или тактично переменить тему, Лилиан задала единственный вопрос, которого Аннабел никак не могла ожидать:

      – Он прав?

      – Да, относительно моего отчаянного положения, – признала девушка. – Но я не собираюсь становиться его, да и чьей-то еще, любовницей. Прежде чем опущусь до такого, скорее уж выйду замуж за последнего грязного фермера и стану сажать свеклу.

      Лилиан улыбнулась, довольная нотками мрачной решимости в голосе Аннабел.

      – Ты мне нравишься! – объявила она, развалясь на стуле и скрещивая ноги, что считалось абсолютно неприличным для дебютантки.

      – Ты мне тоже нравишься, – механически отреагировала Аннабел, поскольку правила этикета требовали подобного ответа, но, едва слова сорвались с языка, с удивлением поняла, что это чистая правда.

      – Ужасно не хотелось бы видеть, как ты тащишься за мулом и плугом по свекольному полю, ты предназначена для более высокой участи.

      – Согласна, – кивнула Аннабел. – И что ты предлагаешь?

      Хотя вопрос был абсолютно риторическим, Лилиан, похоже, приняла его всерьез.

      – Я как раз к этому подхожу. До того как нас прервали, я собиралась сделать предложение. Нужно заключить договор о помощи друг другу в охоте на мужа. Если холостые джентльмены не гоняются за нами, значит, следует гоняться за ними. Процесс будет куда более эффективным, если мы