Долларовый эквивалент. Николай Леонов

заметил?

      – Смеешься? – спросил Крячко. – Она промелькнула мимо нас, как сон. Но таких тачек, как у Вельяминова, раз, два и обчелся. А если еще учесть, что интересы наши и пассажиров в «Лянчо» как-то совпали, то совсем получается интересно.

      – Ладно, поехали на «Мосфильм», – вздохнул Гуров.

      Глава 4

      Съемочную группу, которая снимала фильм с участием Олега Вельяминова, удалось отыскать далеко не сразу. Гурову даже показалось, что на проходной «Мосфильма» при их появлении произошла легкая паника, которую служители муз постарались замаскировать напускной строгостью и чрезмерной придирчивостью. Гурова и Крячко долго не хотели пропускать на территорию концерна, ссылаясь на особенности кинопроизводства и отсутствие предварительной договоренности. Было не совсем понятно, с кем Гуров должен был договариваться и при чем тут особенности кинопроизводства, но, когда он, рассердившись, пригрозил явиться в следующий раз с группой захвата и постановлением Генеральной прокуратуры, все вопросы чудесным образом отпали – им с Крячко безропотно выписали пропуска и вежливо объяснили, как найти нужный павильон.

      – Наверняка у них тут какие-то серьезные прорехи в бюджете, – рассуждал вслух Крячко, когда они отправились бродить по бесконечным коридорам «Мосфильма». – Или они бессовестно расхищают среди бела дня реквизит. Ничем другим такого поведения не объяснить. Они боятся посторонних глаз.

      Однако подтверждения его слов они нигде не обнаружили. За проходной на оперативников уже никто не обращал внимания, и даже когда попадавшиеся им навстречу люди тащили куда-то реквизит, то делали это без тени смущения, что мало вязалось с процессом расхищения.

      В том же павильоне, где Гуров рассчитывал отыскать Вельяминова, вообще царила странная апатия, а реквизит вообще не вызывал ни у кого ни малейшего интереса, хотя именно здесь он выглядел особенно заманчиво.

      В этом павильоне были воссозданы декорации, довольно правдиво изображавшие интерьер дорогого ночного бара – с напитками, с оркестром и цветами на столиках. Правда, и напитки, и цветы были бутафорскими, и это не могло, конечно, не отразиться на настроении собравшихся здесь людей.

      Их было человек восемь – но зато отрицательной энергии в каждом накопилось за пятерых. И они все переругивались между собой самым невероятным образом, так что у неподготовленного человека через минуту начинала кружиться голова. Помалкивал только один человек, стоявший за кинокамерой с большим раструбом на объективе, который напомнил Крячко вытяжку над кухонной плитой. Оператор хладнокровно занимался своим делом – жевал пирожки, которые один за другим извлекал из пакета, лежавшего у него под рукой, и спокойными глазами наблюдал за бегающими по павильону коллегами.

      Там были две женщины – одна усталая и отрешенная, в вечернем платье и фальшивом колье на белой груди, а другая – маленькая и злая, в джинсах и вытянутой до колен кофте, похожая на подростка. Именно она на пару с молодым взвинченным человеком в черных очках вносила основную сумятицу