АЛИСА МОН. ВОЗВРАЩЕНИЕ. Записала Виктория Катаева

юбке сижу! Детский сад, честное слово. Все равно покупали – потихоньку, чтобы не попасться. Зарабатывала я хорошо. Будь попрактичнее, думаю, могла бы квартиру купить по тем временам. Но практичности и жизненного опыта как раз не хватало. Квартиру снимала. Точнее комнату в коммуналке. Но нам из нее пришлось съехать из-за Васи. По вечерам, когда я отправлялась петь в «Интурист», к нему приходил друг. Они пили пиво и  играли на гитарах на общей кухне. Соседи стали жаловаться, и нас выселили. Вынуждены были поехать жить к Васиным родителям. В училище тоже начались проблемы. На втором курсе перед зимней  сессией на  собрание педколлектива вызвали мою маму из Слюдянки. Ей пришлось ехать двое суток! Меня решили отчислить. Не успевала по двум предметам – музлитературе и гармонии. Можно было подтянуть, но обе преподавательницы терпеть меня не могли, настаив али на отчислении. Может быть, им было обидно, что они, педагоги, получают гроши – а какая-то соплюха ходит в импортных шмотках и одевается в «Березке».  Вступился за меня один лишь Султанов, возмущался: «Такую вокалистку вы не должны отчислять!» Все равно исключили. В справке написали – «профнепригодна». Я почти не расстроилась. Уже имея опыт работы и на сцене, и в «Ин туристе», понимала, что могу держать зал. Ну не будет у меня корочек об образовании, так ведь  они не означают наличие таланта. Так как днем теперь не нужно было бежать на занятия, меня взяла в оборот Васина мама. Начала, что называется, дрессировать для семейной жизни. Показывала, как правильно вытирать пыль с мебели и печь любимые Васины пирожки. Так вместо учебы я оказалась погружена в семейные будни. Сам Вася часами бренчал на гитаре, в перерывах являлся на кухню и прихватив пирожок, возвращался к инструменту. Творчеством занимался. А я – днем то с тряпкой, то по уши в  муке, вечером отправляюсь в рес торан деньги зарабатывать. Такая у нас была забавная жизнь. Родная сестра моей бабули Ларисы, Нина, работала в новосибирской филармонии  вахтером. Однажды я к ней на работу зашла. Рядом пронесся мужчина – высокий, с пышной шевелюрой, какого-то демонического вида. Пролетел мимо , потом обратно. Показалось, волосы мои дважды откинуло назад от этого тайфуна. Спросила у бабы Нины, кто это. Она ответила: «Сережа Муравьев, композитор. Ищет музыкантов – собирает группу». Это был мой будущий муж, отец моего единственного ребенка. И мой злой гений. Муравьев – уроженец Новосибирска, создал несколько ансамблей, довольно успешных на местном уровн е. Теперь же поставил перед  собой более амбициозную цель – сделать коллектив всесоюзного масштаба. Я вдруг подумала: а зачем ему кого-то искать, есть джазовый коллектив из «Эврики», слаженная команда, не пойти ли нам к нему? Собрались и пошли, узнав через бабу Нину домашний адрес. Сергей нас принял, побеседовали, попели. Потом он говорит: «Беру. Всех, кроме (повернулся ко мне) тебя. Женщина на корабле – к крушению… У меня в двух ансамб лях пели две женщины.  Из-за обеих оба коллектива развалились». Так что группа, которая поз же получила название