Пленники Амальгамы. Владимир Шпаков

слышится из-под потолка, – непохожие на вас, тупых.

      – Ну да, похожие на вас, продвинутых!

      – И на нас непохожие. Но речь не о них. О вас!

      – Чем же мы не угодили?!

      Задрапировав зеркало, он спускается вниз.

      – Большинство рода человеческого, – говорит устало, – космическая отбраковка. Она сослана на нашу планету, как в свое время англичане ссылали каторжников в Австралию. Зачем? Чтобы вы друг друга уничтожили – сами, без чужого вмешательства. Что вы с успехом и делаете.

      – Но это какая-то провокация геноцида!

      – Почему же? Вам дали шанс. То есть дали смотрящего – библейского Бога-Творца. Более разумная форма жизни дала менее разумной форме инструкцию из десяти пунктов. Но вы не слишком усердно ее выполняете. То есть вообще не выполняете, а только жрете, кайфуете, гнобите друг друга…

      – А вы, значит, выполняете?

      – Мы хотя бы понимаем, что происходит. Вы – не понимаете!

      Я знаком с этой бодягой, в ее основе разделение сапиенсов на хуматонов и люденов. Хуматоны – это мы, грешные, людены – они, обладатели подлинного знания. И хотя в высокомерных рассуждениях абсурда в избытке и подловить людена элементарно, я этого не делаю. Логический сбой в хрупкой конструкции, что создана в нечесаной башке, ведет к срыву.

      Но сегодня почему-то хочется лезть на рожон.

      – А твои друзья? – спрашиваю. – Бывшие, с факультета? Они тоже хуматоны, как ты выражаешься?

      – У меня есть друзья?! – вскидывает брови.

      – Были, во всяком случае. И девушка была, как же ее звали… Напомни!

      На лице отражается мучительная работа мысли.

      – Ты говоришь про тех, кого нет, – звучит ответ. – Они умерли, разве ты не знаешь?

      Чувствуя, что пребываю в шаге от ада, сбавляю обороты. Увы, они-то живы, а вот Максим умер. Он исчез, вместо него мне подсунули Кая, в чьей голове причудливые мысли роятся будто пчелы после того, как в улей бросили горящую головешку. Это ты, Кай, отбраковка, это ты прибыл с какой-то планеты, где жизнь строится по абсурдным законам!

      А ведь за окном нашей с Каем квартиры-тюрьмы должна быть нормальная жизнь (я говорю «должна», поскольку уже не уверен в ее существовании). Эта жизнь скукожилась и исчезла, как зеркало, на которое накинули гардину, – остались разве что звонки на автоответчике и SMS-сообщения. «Ты куда пропал?!» «Срочно перезвони главному!!» «Зайдите в ЖКС № 2, у вас долг по газу!» «Во вторник корпоратив на радио, не забудь!» Эта жизнь кричит разными голосами, возмущается, грозит, взывает к чувству долга, приглашает на пьянки, я же торчу дома будто прикованный к скале Прометей. Мой Кай не орел, клюет не печень, а мозг, и все же сходство проглядывает. Найти бы Зевса, что меня приковал, поговорить по-мужски… Увы, Зевс – это я сам, специально взял отпуск да еще запасся липовым больничным. Куда поедешь отдыхать? Да пока не решил – куда-нибудь поюжнее!

      Догадывается ли о моем добровольном заточении кто-то из коллег? Возможно, хотя в глаза не говорят.