Зависимость. Гарри Уайкс

апли, без устали глядели вверх. Вспоминали по вечерам, что больше нет мечты, уставшие, упавшие без сил, глушили рюмку горького виски, втирали в десны правду про людей; они, конечно, же, хорошие.

      Нет места тем дням, мы потерялись в густых туманах. Взор на ночной город, убитый взор, упавший на мусорный бак с тушкой бедной зверька на ребре бака.

      А после тонет в жизнь наше бытие, и разум слишком сильно увлечен тобой, прошло ну где-то очень много лет, один и нет того, что ныне, а может там, уставший бренный взор, серый пепел на скатерти стола – любовь иллюзия, мы игроки, а одиночество приговор для каждого посмертный.

      __________I________

      _____Сон_____

      Серым асфальтом устланы дорожки, оживленная площадь в центре города под безоблачным небом, залитым лёгким сиреневое оттенком и капелькой сонного солнца в декабре.

      Где оно…. Золотистые шары, алые спиральки, бирюзовая мишура и алая пластмассовая звезда. Елка в центре, пустые крыши, оживленные гул и ничто не говорит, да хоть бы, намекнул бы; слишком обремененый мир и мало радости в обычном. Тишина, спокойствие, сопутствующие теплому ветру и бледные лица.

      Будете считать потухшие восковые свечи?

      – Я очень сильно устал и хочу немного, а лишь одного – залпом Джека

      – Это точно того стоит?

      – Да! Он же вкусный! Но не только это. Ещё хочу ее, всю такую, с темно – алыми обветрившимися губами, невнятно твердящими одно слово, рассыпанными черными волосами по уставшим плечам, грустными опущенными глазами серого зеркального оттенка и тихим страстным, едва заметным шёпотом ветра за спиной.

      Мороз, томный полумрак накрывает нас, и я… опять всплеск адреналина, вновь один на помятой простыне!

      – Гарри, не расстраивайся. Все образуется.

      – Знаю, но так же понимаю, что это всего лишь слова. Так даже ты сам это знаешь, и понимаешь, что ну ничем они не помогут и ничего не изменят. А все равно говоришь.

      – Ну почему ты расстраиваешься? Все же хоро…

      – Нет, что тут такого классного, если все наоборот?

      – Ладно, спорить глупо. Но все же, что ты хочешь?

      – Виски. С колой и льдом.

      – Все, больше ничего?

      – В принципе-е… и еще ее присутствие без лишних слов и людей. Понимаешь, она больше жизни, ее присутствие ускоряет время, а отсутствие больно кусает за разорванное сердце…

      – Так, а ну не плакать! – слова, произнесенные с большей строгостью, испугали Гарри.

      – Может, мне уйти?

      – Да, дверь вон там… И прости что я так груб. Просто пойми, ремень сам не развяжется, и Джоуи с него не спрыгнет, полон сил и надежд на будущее дерьмо. А теперь, прощай.

      – Я тол…

      Дверь резко захлопнулась, посыпалась штукатурка, а вместе с ней соскользнув спиной по двери, присел Гарри. Вспотевшие ладони безжалостно сжимали сухие волосы. Стук за стеной, сопровождаемый криками с призывом открыть дверь, вскоре прекратился. Похоже, Джону это сильно надоело.

      «Неужели ему так тяжело? Зачем ему какая-то девушка, которая будет любить, если есть полно шлюх, отдающие свои тела за деньги. Он глупый безумец. Только представляю, что как ищет себе любящую домохозяйку и мне становиться не по себе. Как так можно?! Она же никогда не оставит в покое свое мужа, хотя сама будет ходить налево к дорогому любовничку. Высокому мускулистому отшельнику, живущему на берегу моря в гордом особняке, плавающем на белоснежном катере с тремя сочными цыпочками. Сам он либо с гладко выбритым подбородком, либо с густыми зарослями дровосека. Эх, я б наверно тоже ему дал…»

      Взору открылся вид в окне, стоило лишь слегка повернуть голову по направлению развивающихся штор.

      Парень и девушка не сводили взгляда, питая нежность объятий под мягкими снежным хлопьями. Небрежный, вялый, аккуратный взгляд испепелял, горел вожделением. Мозолистая ладонь медленно ползла по спине вниз, спускаясь все ближе к упругим ягодицам. Хрупкая рука лежит на плече, безукоризненный взор изучал, а улыбка ослепляла. Вот они п

      риближаются, постепенно, веки сонно опускаются, тяжело стукаясь ресницами… их губы липнут в одном касании.

      «Как это… красиво…и…трогательно»

      Гарри отворачивается, но сухая щека осталась все той же…

      «Фух, это всего лишь сон»

      Гарри поворачивается на бок, а там лежит она, Одра. Познакомились вроде бы давно, но как можно помнить подробности. Так и смысла нет; просто прижавшись к ней, засыпает вновь…

      Деревянная лавочка с примерзшим льдом в самом начале снежной аллеи. Быстро тающие клубы дыма из рта Гарри, сидящего долго и засыпающего на холодном воздухе.

      – Здравствуйте, – тихий голос, раскатом прогремевший над ухом.

      – З-Здравствуйте, а вы кто? – сонный голос из недр горла.

      – Я? Одра. Шла мимо, почти дошла до своего подъезда и заметила незнакомца, калачика, свернувшегося в позе "рулетик". Решила,