Взвод специальной разведки. Александр Тамоников

года с небольшим от силы в двух-трех выходах участвовал, да и то за спиной командиров рот, а два ордена Красной Звезды да пару медалей «За боевые заслуги» на грудь повесил. Вояка!

      Калинин повернулся к другу:

      – Да ты никак, Сень, завидуешь?

      – Не завидую, а возмущаюсь. Вот мы с тобой за год только по «Звезде» и получили. Да и то после десятка акций, где непосредственно давили духов, а политрук кого давил? Комаров на физиономии? Несправедливо это!

      – Остынь! Черт с ним, с замполитом. Так что делать-то будем?

      Листошин мечтательно закатил глаза:

      – К бабам бы! В госпиталь. Там новеньких сестричек подвезли. Куколки, мужики говорили. Надо бы забить парочку, а то десантура с летунами всех разберут. Они ребята ушлые и стоят рядом!

      Калинин успокоил:

      – На твою долю хватит!

      – А на твою?

      – Я женат, Сеня!

      Листошин аж привстал:

      – Во дает! А я нет? Только на войне, Саня, законы другие. Здесь тебе не Союз, где супруга под боком. Тут духи под боком. Да смерть костлявая рядом с ними. Тут каждый день жизни – подарок. А куколки – это не прихоть, а естественная необходимость. Понятно, что не с каждой без литра водки в кровать завалишься, поэтому и надо застолбить территорию, пока не поздно!

      Калинин внимательно посмотрел на боевого товарища:

      – Ты это серьезно, Семен?

      Командир второго взвода ответил категорично:

      – Абсолютно!

      – А не думаешь, что и твоя супруга в Союзе так же думает? И тоже хахаля на стороне норовит отхватить?

      Листошин усмехнулся, но как-то невесело:

      – Норовит, говоришь? Нет, друг мой Саша, не норовит, а наверняка уже отхватила. И живет с ним, не открыто, конечно, все же мать с дочерью рядом, но встречается точно! И ни хрена не поделаешь. Бабы все одинаковы. Как, впрочем, и мужики. Ты только не обижайся, Саш! Может, твоя какая особенная и действительно верно ждет тебя, такое тоже бывает, хотя и очень редко, но моя не такая. Она обычная женщина, нуждающаяся в мужской ласке, чего я ей в силу настоящих обстоятельств дать не могу. И она мне ласки дать не может. Отсюда вывод – следует решать проблему каждому самостоятельно. Логично?

      Калинин согласился:

      – Да, Сеня, логика в твоих словах, конечно, есть! Только эта логика какая-то… как бы тебе сказать…

      Листошин прервал друга:

      – Ничего не надо объяснять! И так все ясно. Значит, так и будешь монахом ходить?

      – Достал ты меня, Сень!

      – Нет, ты ответь!

      – Вообще-то вечеринку с дамами организовать можно. Не шарахаться же от женщин. А там видно будет.

      Семен поднялся на кровати:

      – Ловлю на слове, Сань! Короче, в ближайший выходной в батальоне намечается поездка в Уграм за шмотками, аппаратурой, мы тоже поедем. Затаримся приличным пойлом втихаря, так, чтобы народ не видел, и вечером в госпиталь. К Галке из хирургического отделения. Она устроит все остальное. Идет?

      – И на чем до госпиталя добираться будем? Не пешком же 15 километров топать? И это в одну сторону.

      Листошин