Шакалы. Николай Леонов

Хорошо, дочка, слава богу, что объявилась, как тебе позвонить?

      – Здесь испортился телефон, потому не позвонила сразу, говорю из автомата. Целуй мать, завтра к обеду буду.

      Горстков положил трубку и широко перекрестился.

      – Кажется, она слегка пьяна. Лев Иванович, вы гений и пророк.

      – Только профессионал. – Гуров взял давно стоявшую перед ним рюмку и про себя добавил: «Все, что говорила девчонка, есть ложь от первого до последнего слова. Кто же это все вытворяет и чего добивается?»

* * *

      Десятого февраля, в субботу, Гуров собрал свою команду у себя дома. Станислав был этим недоволен.

      – Лев Иванович, не дело превращать свой дом в конспиративную квартиру, – сказал он, когда все соратники собрались. – Мы вполне могли встретиться в нашем кабинете. Сочинить легенду…

      – Не брюзжи, Станислав, – перебил Гуров, – сегодня суббота, а ребятам надо выписывать пропуска. Какую легенду, кто в нее поверит?

      – Твой адрес известен всем, такое собрание ветеранов не может оказаться незамеченным, – недовольно возразил Крячко.

      – А что, бывшим ментам собраться в субботу и выпить по стаканчику уже непозволительно? – спросил Илья Карцев.

      Геннадий Веткин, Григорий Котов, Валентин Нестеренко, Борис Гаврилов разместились на кожаном диване в гостиной, они были впервые у Гурова в гостях и оглядывались со сдержанным любопытством. Крячко и Карцев ушли на кухню. Хозяин сел верхом на стул, уперся подбородком в высокую спинку.

      – Надо признаться, начали мы довольно слабенько, – сказал Гуров.

      – Не стели мягко, Лев Иванович, – буркнул Нестеренко. – Начали мы просто хреново, хуже трудно придумать. Я с Ильей и в Париже лопухнулся, и в Шереметьеве обосрался. Извини, – он кивнул Гурову, – знаю, ты не любишь русский народный язык.

      – Нормально, Валентин, говори, как тебе удобнее. Лично мне слов хватает. Станислав! Илья! Ходите сюда, мы не пить и есть собрались.

      Несмотря на замечание хозяина, Крячко принес тарелку с бутербродами и бутылку водки, Карцев расставил стаканы. Когда водку разлили, то каждому досталось по глотку, опера глянули на порции презрительно, никто руки не протянул.

      – Юлия вернулась домой неделю назад, мы не знаем, где она сутки находилась, кто увез ее из аэропорта и зачем. Вы битые сыщики, думайте, высказывайте любые бредовые соображения, только не молчите.

      – Она боялась, что будет встречать отец, а встретил любовник, они смотались по-тихому, – сказал пацанистого вида Борька Гаврилов и отвернулся.

      – Хорошо, что еще? – Гуров взял бутерброд, начал жевать.

      – Мы наследили в Париже и в аэропорту, – сказал Нестеренко. – Не увидеть нас могли только слепые.

      – Согласен, Валентин, потому сейчас ее временно оставили в покое. Но зачем ее увозили и куда?

      – Лев Иванович, а ты не пытался с ней поговорить? – спросил Котов.

      – Отец против, но дело не в нем, я считаю открытый разговор бесполезным, даже опасным, – ответил Гуров. – Гена, что у тебя по этому парню, с которым Юлия познакомилась