От праздника до праздника. Сценки семейной жизни в блюдах и картинках. Наталия Малич

по вечерам танцевали лезгинку и стреляли в воздух будущие химики из Дагестана и Чечни.

      В такой тихий вечер Ярослав устроился на студенческой койке торговца кормом из Малаховки, подоткнул подушку и уснул. Он проснулся от грохота падающих тел, сильных толчков в спину, запаха спирта и шепота: «Ни-че-ни-че… все поместимся…» Он грузно перевернулся на другой бок, но никого рядом уже не было. Ярослав не стал проверять и уснул снова.

      Наутро, когда рассвело и зазвенел трамвай номер 26, он проснулся и увидел следующую картину: на полу, свернувшись калачиком и обняв бутылку коньяка, спал будущий сценарист, которого в эту ночь прогнала зазноба из Малаховки и он явился на свое законное место в общежитие. Но и тут его прогнали. На койке у окна спал неизвестный мужчина в ботинках, куртке и шапке. Мой будущий муж безмятежно спал на своем месте, ничего не подозревая.

      – Ну, у вас тут настоящее общежитие монаха Бертольда Шварца! – хмуро проговорил Ярослав в полный голос, вставая с кровати. – Попробую успеть на утренний!

      Мужчина в шапке и сапогах, спавший у окна, на шум приоткрыл глаза – это был сам разведчик Шорохов, который тоже вернулся в общагу в эту роковую ночь!

      Можно по-разному относиться к жизни в такой коммуне, но одного у ее обитателей точно не забрать – это веселья и радости от общения друг с другом. Дружеские посиделки, окутанные разговорами о прекрасном и высоком, заканчивались порой обыкновенными попойками, и это лишний раз доказывает, что ничто человеческое не чуждо творческой натуре.

      Однажды сценарист – торговец кормом привез коньяк из Малаховки. Целую канистру. И пригласил всех попробовать «отличного коньячку». В закутке перед их комнатой собралась толпа режиссеров, актеров и сценаристов с продюсерами, желающих попробовать знаменитый малаховский напиток. Дегустировали по очереди: одни, попробовав, отходили, подходили новые и так далее. В итоге у стола осталась группка, которая уже никуда не двигалась, а тихо разговаривала.

      Мой муж, писавший что-то для учебы в комнате, в дегустации не участвовал. Он руководствовался известным постулатом своей бабушки Эльвиры, академика-гляциолога, лауреата Государственной премии СССР: «Под лежачий камень вода не течет». Есть еще ряд главенствующих принципов Эльвиры Борисовны, но о них мы еще вспомним.

      Достойный внук своей легендарной родственницы, целиком и полностью впитавший семейные ценности, своим единоличным поведением раздражал некоторых будущих кинематографистов. В частности, режиссер Шамсуддинов произнес: «Как так можно, слушай, все сидят, а ты пишешь, нехорошо. Понятно, что это надо, но это тоже надо. Иди к людям, пожалуйста».

      Ласковый киргизский призыв сработал. Но не по слабости характера пошел к ним Алексей. Нет, он, как человек твердый и несгибаемый, держался до последнего. Но так бывает, когда почти все сделал, устал и хочется отдохнуть.

      Как потом рассказывал мне Леша, это был совсем непримечательный по вкусовым характеристикам малаховский