Бросок кобры. Николай Леонов

Считаю, он от криминала отошел. – Крячко убрал бутылку в холодильник. – У тебя вода кипит.

      Гуров высыпал пельмени в кастрюлю, помешал ложкой, задумался, сказал:

      – Яшин умный, согласен, однако он по своей природе трусоват. Нам надо же с чего-то начинать.

      – Подождем результатов наблюдения за Аляшиным. Я считаю, ты рассудил верно, Аляшина могут «пасти», если мы выйдем на тех «пастухов»…

      – То ничего хорошего не выйдет, – перебил Гуров. – Мы получим третьесортных исполнителей, которые ничего не знают.

      – Так какого черта ты затеял всю историю?

      – Сам знаешь, завел папку, в нее нужно класть бумаги.

      – Значит, для галочки? – Станислав глянул недоуменно. – Сколько тебя знаю, ты никогда…

      – Старею, становлюсь циником, – вновь перебил Гуров. – Честно сказать, не хочу так быстро вылезти на линию огня. Если за Аляшиным наблюдают, то, повторяю, это люди переднего края, автоматчики. А нам нужны штабисты.

      В дверь прерывисто позвонили.

      – Мария, – сказал Гуров, взглянув на часы. – Странно, она должна быть на съемках.

      Мария ворвалась в квартиру, снимая на ходу плащ, чмокнула Гурова в щеку, взъерошила волосы Крячко.

      – Привет, Станислав! – Глаза у нее радостно блестели, но на Гурова женщина не смотрела. – Мальчики, у меня потрясающая новость!

      – Тебе сделал предложение принц Монако. – Гуров снял с плиты кастрюлю с кипящими пельменями.

      – Приблизительно! Откуда ты знаешь? Ты всегда все знаешь, с тобой неинтересно! Я тоже хочу пельмени! К черту диету, налейте мне рюмку. Гуров, сегодня ты тоже выпьешь!

      – Ну-ну. – Гуров выставил на стол полбутылки водки и бутылку коньяку, стал накрывать. – Вымой руки, садись за стол, рассказывай.

      Мария пыталась жестами что-то объяснить Крячко, но он покрутил пальцем у виска: мол, дурак и не понимаю, и женщина убежала в ванную комнату.

      – Станислав, кажется, мне улыбнулось счастье. Машка куда-то уезжает. Самое время, мне сейчас женщина будет мешать, – сказал Гуров.

      – Ты же ее любишь!

      – Именно поэтому и будет мешать…

      Вернулась Мария, оглядела стол, театрально всплеснула руками:

      – Бедность – не порок, но большое свинство! Станислав, почему не налито?

      – Простите, мадам! – Станислав налил в рюмки водку, пустую бутылку убрал под стол.

      – Сели! – Мария подняла рюмку. – За мой талант и удачу!

      – Ура! – Крячко чокнулся с Марией и выпил.

      – У меня сегодня были пробы у очень славного человека, но посредственного режиссера, – начала рассказывать Мария, – сценарий и роль так себе, в общем, работа за деньги, не более того. Ну, пробы и пробы, рутина, хотя все стараются, сегодня сняться в кино – удача. Я сосредоточилась, покойную маму вспоминаю, у меня по роли душевная травма, чувствую, партнер на меня не реагирует, взглядом мажет, нервничает. А по сценарию он влюблен в меня, должен гореть, глаз не сводить. Я уж и так, и эдак, не могу его достать, и все тут. Я сорвалась, со мной редко случается, швырнула