Чудо и чудовище. Наталья Резанова

молчала, усваивая услышанное. Ее ничему не учили, и тем паче не наставляли, но некий образ наставника в ее представлении имелся. Это был почтенный седой старец, который сидит где-нибудь в тени и вещает нечто мудрое внимающим ученикам. Перед ней был и впрямь человек преклонных лет, но то, как он поступал, как двигался, как разговаривал, никак не соответствовало образу учителя…

      За единственным исключением.

      – Ты учил драться?

      – Не драться, нет. – Она не ожидала такого ответа. – Я учил искусству боя.

      Искусство боя. Это звучало гораздо лучше, чем "драка" и даже "борьба".

      – А меня ты бы мог научить? – вопрос был неожиданным для нее самой, и она почти не надеялась на согласие.

      – Зачем тебе? Ты и так хорошо дерешься… если смотреть, как здесь…

      – А если не как здесь? Если сражаться, как ты учил?

      – Тогда плохо. Нужно много лет. Не выйдет хорошего…

      Она не поняла последней фразы, возможно, он не слишком точно подбирал слова. Уточнила.

      – Не выйдет – потому что я не мужчина?

      – Не то… Были женщины, знали искусство. Я не учил, другие учили. Давно, не сейчас… Сколько тебе лет, девочка-колючий-куст?

      – Не знаю. – Она и в самом деле не знала. Там, где она жила, такой мелочью, как подсчет возраста, себя не утруждали. – Может, двенадцать…

      – Это много, – серьезно сказал Ильгок-хваран.

      Дарда была озадачена. В селении говорили, что на воинскую службу принимают только взрослых… А для искусства боя, что же, нужны дети?

      – Нужно рано, рано начинать. И много лет учиться, я сказал. Иначе нельзя. Поэтому девочек в ученье не отдают. Плохо для них. Семья – нет.

      – У меня и так семьи нет. И мне все равно, сколько лет учиться! – сдавленно выкрикнула она.

      – Мне не все равно. Много лет учиться, много лет мне. Плохо.

      Он был прав. Наверное, он был прав. Дарда подбросила хворосту в огонь, золотые искры взлетели во тьму.

      – И что ты будешь делать, Дарда? – спросил Ильгок-хваран.

      – Жить. – А что она могла еще ответить?

      – Не просишь дважды… Гордая, да? Это хорошо для мастера. Для ученика – нехорошо.

      И снова она ничего не поняла. Прежде всего потому, что не знала слова "гордость". И какой смысл в том, чтобы просить дважды? Если тебе чего-то не дают, проси хоть дважды, хоть трижды – не дадут все равно.

      – У нас говорят: "Трудно найти хорошего наставника. Хорошего ученика найти почти невозможно". – Ильгок вздохнул. – За что ты убила человека?

      – Он грабил стадо… Он был разбойник.

      – Чье стадо было?

      – Отца.

      – И он за то тебя прогнал?

      – Он был в своем праве! – ощерилась Дарда.

      – В ученики, девочка-колючий-куст, не берут тех, кто не почитает старших, и не служит родителям, пусть они не правы, нет? Не берут тех, у кого слабое тело и кости хрупкие. Не берут тех, кто говорит неправду. А еще тех, кто плохо поступал, убил, да? Кто вспыльчивый и грубый. А хуже всего – кто гордый! Ты к старшим почтительна. Ты сильная – иначе не прошла бы через горы одна. Ты правду сказала. А другое – нет. Много неправильно.