Жандармский дворик. Нонна Ананиева

на предприятиях, так как работали лучше, соглашались на меньшую заработную плату, да и немецкий язык оставался традиционно более распространённым среди русской технической интеллигенции. Вскоре Роберт научился говорить по-русски, а вот Луизе было очень трудно, так что во дворе частенько можно было услышать немецкую речь, когда Генрих и Икара носились там вместе с Лёшей и иногда с его сестрой Машей, которая была на два года старше и вообще больше любила сидеть дома и играть в куклы.

      Ещё Лёша неплохо рисовал – обычно без красок, простым карандашом. Он любил подолгу вырисовывать пушки, лошадей, солдат, машины и всякую технику. Иногда срисовывал из попавшихся журналов или старых книг, которые ему приносила жена инженера, Матрёна Ильинична, из пятой квартиры. Мог и мост нарисовать или городские набережные. Но чаще рисовал военные сражения. Мать сто раз его просила изобразить цветок, или корову, или Красную площадь, наконец, но Лёша как будто не слышал. Что интересно, в школе он свои боевые действия не рисовал, да и урока рисования там вообще не было.

* * *

      Как спадала жара, бездетная, но любившая детей Матрёна Ильинична выходила иногда им почитать. Больше всего компания любила сказки. Читая, Матрёна Ильинична нередко уносилась в мыслях в своё безоблачное детство, вспоминала бабушку по отцу, тоже Матрёну, дачный домик на Оке.

      «Тогда Серый волк спрыснул Ивана-царевича мёртвою водою – его тело срослося, спрыснул живою водою – Иван-царевич встал и промолвил: «Ах, как я долго спал!» На то сказал ему Серый волк: «Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я; ведь тебя братья твои изрубили»», – читала с выражением Матрёна Ильинична.

      – Вот так papa и maman надо было бы спрыснуть. И сестёр… – сказал Лёша, делая ударение в словах papa и maman на последнем слоге.

      Генрих и Икара не придали его словам никакого значения, а Матрёна Ильинична перестала читать и осторожно спросила:

      – Каких сестёр, Лёшенька?

      Мальчик сидел серьёзный и смотрел куда-то вдаль сквозь стены, потом обернулся:

      – Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию…

      – Ну читайте дальше, тётя Матрёна, – попросила ещё находившаяся в сказке Икара, – дальше что? – Дома ей никто русских сказок не читал, а она так любила волшебство, когда раз – и всё, что хочешь, тебе на голову само падает. Немецкие сказки были… ну не совсем сказочные, не такие.

      – Читайте, читайте, – подхватила Маша, испугавшись за брата.

      Мама всегда её просила, чтобы она следила за тем, о чём Лёша говорил. «Только бы по-английски ничего не ляпнул», – попросила Маша мысленно не существующего Бога. То есть существующего, но она уже знала, что в этом никому нельзя признаваться. Она тихонечко ущипнула брата за бочок, и он понимающе кивнул.

      – Царь Выслав весьма осердился на Димитрия и Василия-царевичей и посадил их в темницу, а Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что ни единой минуты они пробыть