Школа Добра и Зла. Единственный истинный король. Соман Чайнани

салон Сильвии (так было написано на вывеске), где мужчины и женщины спокойно сидят в перевёрнутых спинками вниз креслах и просматривают газеты, а тем временем вокруг них порхают сильфы, подстригающие им волосы и делающие причёски. При этом лица у клиентов салона остаются нисколько не опухшими – можно подумать, что все они от рождения привыкли жить вниз головой.

      – Мало им того, что в мире и так всё сейчас вверх тормашками перевернулось… – удивилась Анадиль.

      – Может, им так виднее, что происходит, – предположила Эстер.

      – В таком случае и вон те такие же слепые дураки, как и все остальные, вот что я скажу, – проворчала Анадиль.

      Эстер посмотрела в ту сторону, куда сейчас был направлен взгляд Анадиль, и увидела свисающий с кончика пурпурного бобового стебля театр маговидения. Благодаря своему перевёрнутому куполу этот театр – так называемая Чаша Борна – напоминал рождественскую ёлочную игрушку и был сейчас полон. Публика сидела головой вниз в обитых красным плюшем креслах, а перед ними призрачные серые тени повторяли в записи сцену коронации короля Райена. Райен произносил хорошо знакомые слова, прижимал к себе одетую в элегантное платье с оборками Софи, а зрители жадно ловили каждое его слово. По залу сновали (вниз головой, разумеется) разносчики, бойко торговавшие с рук «львиными» сувенирами – кружками, шляпами, рубашками, заколками…

      – Не могли ничего веселее придумать, как эту гадость пересматривать? – поморщилась Эстер, которой невыносимо было вновь слышать доносившуюся издалека речь Райена.

      – Наверное, каждый час этот сеанс повторяют, – заметила Анадиль, наклоняя голову, чтобы лучше видеть и слышать. – Но странно… Ведь я что-то не припоминаю, чтобы во время коронации маговидение вело запись, а ты?

      Тут по небесной дорожке прошествовала группа одетых в яркие халаты людей с коричневой кожей. Судя по виду, это была семья, и головы у них были повёрнуты в «правильную», как у ведьм, сторону. Они ненадолго задержались возле Чаши Борна, а затем направились дальше, с любопытством разглядывая перевёрнутый вниз головой город.

      «Туристы из Друпати», – решила про себя Эстер, и они с Анадиль выдавили на своих лицах улыбки. Семейство заулыбалось им в ответ, а затем с каким-то странным выражением на лицах принялось наблюдать за Дот, которая всё это время держалась чуть поодаль и превращала кончиком своего зажжённого пальца листья в шоколад, который тут же съедала.

      – Перестань отсвечивать, люди заметят! – шикнула на неё Эстер и потянула подругу дальше вглубь теней. – И хватит дуться, как маленькая!

      – Дело в том… в том, видишь ли, дело, – принялась мямлить Дот, – что ты ошибаешься. Если мой папочка умрёт, кольцо Шерифа из Ноттингема не ко мне перейдёт, нет. Понимаешь… после того, как я освободила Робин Гуда из тюрьмы, мой папочка… это… изменил своё завещание. Теоретически он, конечно… мог бы снова его переписать, только я очень сильно сомневаюсь, что он сделал это. – Она превратила