Отель «Петровский». Альбина Нури

Повезло, что я там оказался. Этот Митя бы свинтил и не вызвал скорую. Врачи говорят, есть период терапевтического окна – от трех до шести часов, если успеть в больницу и начать лечение, есть шанс восстановиться. Может, не в полной мере, но…

      Он вышел из ванны и взял упаковку скотча. Почти все было уложено. Квартира, лишенная привычных вещей, выглядела сиротливой и жалкой, словно ее грубо обнажили и выставили на поругание.

      Илья жил здесь с девятнадцати лет, привык, иногда забывал даже, что это не его жилье, а съемное. Кроме дивана, кресел и кухонного гарнитура вся мебель была куплена им, он сам делал тут ремонт, покупал шторы на окна, посуду и светильники. Теперь все это было снято и вынесено прочь, чтобы занять свое место в его новом жилище.

      – Кажется, все, – сказал Илья, обводя взглядом пустую комнату.

      Тюки и коробки громоздились в прихожей.

      – Выдвигаемся потихоньку, – откликнулся Миша.

      Было воскресенье. Мать Ильи уже несколько дней лежала в больнице. Ей повезло: дежурила хорошая больница – «Госпиталь ветеранов», там были отличные условия и квалифицированные врачи.

      Как сказал Матвеев-старший, Мишин отец, лучшей клиники в Быстрорецке для лечения больного с инсультом не найти. Даже если бы и представилась возможность выбирать.

      Миша подхватил две коробки, которые стояли одна на другой, и вышел из квартиры. Сходить придется несколько раз: сразу все не унесешь. Илья выходил со своей ношей вслед за другом, когда дверь соседней квартиры открылась и на пороге появилась Томочка.

      Она была в коротком пальто – новом, ярко-алом, прежде Илья такого не видел, иначе бы запомнил. Видимо, собралась куда-то. Ничего удивительного: выходной день, незачем дома сидеть.

      – Привет, – сказал он.

      Томочка кивнула.

      – Переезжаешь? – спросила она равнодушно, и Илья подумал, что это спокойствие было показным.

      – Да.

      – Если из-за меня, то не стоило. – Томочка на редкость хорошо контролировала свой голос: он почти не выдал ни волнения, ни обиды. – Я тебе докучать не стала бы.

      – Нет, дело не в тебе.

      «Лжец, лжец!» – ехидно мяукнул внутренний голос.

      – У матери буду жить. Она в больнице, инсульт. Скоро выпишется, нужно будет ухаживать.

      Глаза Томочки наполнились сочувствием: броня нарочитого спокойствия чуть треснула.

      – Господи! Илюша, это такой ужас! – Она знала, что мать и сын не ладят. Илья как-то раз упомянул об этом, опустив подробности. – Тебе будет сложно. Такие больные требуют особого ухода, к тому же часто они очень капризные. Сильный удар был? Дай Бог, чтобы не парализовало и с головой все нормально было!

      Илья подумал, что еще немного, и Томочка предложит помощь. Она, видимо, тоже решила, что излишне горячо выказывает сочувствие, потому что сменила тон и неловко закончила:

      – Мне очень жаль. Сил тебе и терпения.

      – Спасибо, – так же церемонно ответил Илья.

      – Привет, Томочка.

      Миша, который отнес уже свои коробки, вернулся за следующей партией.

      Томочка поздоровалась