Изящно, дорого, смертельно. Оксана Обухова

девку. (Евдокию крайне удивляло, что осанистый, но возрастной Семинарист остается беспросветно холост. Хотя недавно появилось подозрение: не холост, а умен. Совсем не исключено, что где-то Костя прячет пятерых детей и прелестную жену-домохозяйку.)

      Сыщица поднялась по невысокому крыльцу. Галантерейный портовик пожал ее протянутые ледяные пальцы и пригласил в дом. Где Евдокия, оглядевшись, поняла: Семинарист здесь вовсе не хозяин. В нехило упакованной гостиной не нашлось ни единой фотографии или какой-то личной вещи. Огромное помещение с камином и прочими ценными прибамбасами напоминало холл пятизвездочного отеля. С парой пышных пальм по кадкам и барным уголком, производящим впечатление ресепшен.

      Евдокия скинула пальто и умостилась в предложенное Семинаристом кожаное кресло. Тянуть кота за хвост не стала, спросила прямо в аккуратный лоб портовика:

      – Все очень-очень плохо, Костя?

      Повторный вопрос выжал из Митрохина унылое признание:

      – Лучше бы ты заложила бомбу под Законодательное собрание.

      Стоит признаться, что если бы Семинарист ответил так сразу, еще когда Евдокия была дома, то, не исключено, она предложила бы беседовать по телефону. Смотреть на хмурого Митрохина оказалось невозможно тяжело и стыдно.

      – Прости, Костя. Я тебя сильно подставила. На тебя уже пошли наезды?

      – Ты знаешь… – Митрохин откинулся на спинку кресла-двойника, сцепил в замок длинные изящные пальцы и покачал головой: – Удивительно, но нет. Весь город, говорят, постепенно встает на уши, все ждут обещанного продолжения… Ты, кстати, кого еще собираешься сливать? К тебе такие люди шли, а ты почему-то начала с этих четверых.

      – С ума сошел?! Издеваешься, да?! – перенервничавшая Евдокия взвилась из кресла. – Да как только я начала разбираться, кто это залез в мой огород, у меня сотрудника «закрыли»! Жену его убили!

      – Слышал. – Семинарист кивнул, и его длинная коричневая челка закрыла один глаз. – Угомонись. Я ж на тебя не наезжаю.

      «Пока», – внесла поправку Евдокия и, не ерничая, поклонилась:

      – Спасибо.

      Митрохин, поправляя волосы отработанным небрежным жестом, все-таки досадливо поморщился.

      Дуся вернула зад в кресло и пожаловалась, помня о «пока»:

      – Все началось еще неделю назад, Костя, когда у меня первого клиента засветили…

      – Кого это? – заинтересованно перебил Семинарист и немного подался вперед.

      – Не важно. Профессиональная тайна. Но кошмарить меня начали еще семь дней назад. Причем жестоко, насмерть. Вчера убили Василину.

      Портовик скривил лицо, бросил задумчивый взгляд на мокрые ветви каких-то высокорослых кустов за окном.

      – Жестоко, – согласился. – И, говоришь, свою контору ты начала шерстить еще семь дней назад?

      – Да. Всесторонне.

      – И результат какой-то есть?

      – Нет. Ноль. Правда, появились наметки, что у покойной Василины был любовник, а все слитые фото она запросто могла стащить у мужа.

      – Любовника