Гость внутри. Алексей Гравицкий

и не слезу? А с другой стороны, вон они: Гарик, Вова, этот сопляк Капрон. С ними ж ничего плохого не происходит. Никто не умер, никто не сидит. Живут как жили, и ничего. Правда, покуривают время от времени, ну, так они и водку пьют время от времени. Никто ж не спился. Просто во всем нужно знать меру», – подумал Беляев и принял бутыль.

      Дым был горьким и чуточку отдавал паленой пластмассой, вероятно, от бутылки.

      – Ну как? – поинтересовался Капрон.

      Леша прислушался к ощущениям, затянулся еще раз, снова прислушался.

      – Никак, – честно ответил он, протягивая кальян Капрону.

      – Ничего, – подбодрил тот, присасываясь к отверстию в баллоне. – Ща торкнет. Первый раз никогда не бывает сразу.

      – Точно, – подтвердил Вова с видом знатока. – Это ж не водка. Вообще прислушиваться к себе не надо. Ждать чего-то. Не надо. Придет само. План, он добрый, плавный.

      Пивная бутылка еще раз прошла по кругу, затем еще раз. Долго ожидавший чего-то необычного Беляев вдруг понял, что его на самом деле торкнуло. Описать свое состояние он, пожалуй, не взялся бы. Все стало восприниматься как-то иначе, но кайф был совсем не алкогольный. Казалось, что окружающая действительность неожиданно повернулась к Алексею своей ласковой стороной.

      – Лелик, ты как? – вторгся в сознание голос Гарика.

      – Нормально, – кивнул Беляев. – На самом деле пойду я потихоньку. А то мне еще до дому, до хаты пилить и пилить, а спать на улице неохота.

      – Так оставайся, – предложил Вова.

      – Не-е, я предпочитаю дома спать, – упрямо протянул Алексей. – Спасибо этому дому, пойду к другому.

      Беляев поднялся, все вокруг поплыло куда-то, закачалось, заплескалось мягкими ласковыми волнами. Алексей неторопливо побрел к выходу. У двери повернулся:

      – Радушный хозяин, дверь открой, а то в твоих замках сам черт ногу сломит.

      – Стой, – напомнил Гарик. – А бабки?

      – Ах да. – Беляев сморщился. – Бабки. Бабки-бабки… Гони бабки и открывай ворота.

      Гарик суетливо выволок деньги, впихнул Алексею прямо в руки:

      – Ты дойдешь?

      – А чё мне сделается? – пожал плечами Беляев.

      – Ну, смотри.

      Когда Гарик закрыл дверь и вернулся за стол, Капрон храпел, уткнувшись рожей в стол. Вова медленно втягивал в себя остатки дурмана, что дымился в пивной бутылке.

      – А ведь он, кажется, действительно первый раз попробовал, – задумчиво произнес Гарик.

      – Кто? – не понял Вова.

      – Леха этот.

      – Приятель витасовский? Да бог с ним. Ты мне лучше скажи, где ты этих козлов подцепил? – Вова кивнул в сторону Капрона и Манавара.

      – Да так, – задумчиво пробормотал Гарик себе под нос. – Прибились на днях, на горке. Так… Давай-ка лучше водочки. И пельмень свежий запусти варить, а то этот замерз уже.

      8

      Алексей Беляев. 24 года. Воспоминания

      Клуб назывался как-то похабно, чуть ли не «Голубая устрица». И хоть название на самом деле звучало несколько иначе, собирались там именно те самые пресловутые