Ах, Маня. Галина Щербакова

вспомнить? Как-то она столкнулась с Зинаидой в магазине, это было уже когда Лидия стала студенткой и приехала на каникулы. Зинаида была без платка, и Лидия увидела, что волосы у нее блестящие, почему-то она засмущалась, всегда ведь бывает неловко, когда, зная человека, не говоришь ему «здравствуй», а делаешь вид, что понятия не имеешь, кто он. И еще больше неловкость, когда ни ссоры, ни вражды нет, а здороваться все равно почему-то нельзя, вот и приходится отворачиваться. Зинаида же, как назло, так внимательно, так пристально разглядывала тогда Лидию. Не отводила глаз, не делала вид, что не знает ее, смотрела открыто, прямо. Ждала? Чего?

      – Я встретила Зинаиду, – сказала Лидия Мане.

      И Маня тоже на нее посмотрела открыто, прямо, тоже будто ждала и тоже неизвестно чего.

      Вот и все. Больше Лидия ничего не знала, и то, что Зинаида была на Маниной терраске, являлось таким же потрясением, как возвращение из небытия дяди.

      – Главное, все свои в сборе, – сказала Маня. – Завтра тут будет шумно, а сегодня я на вас насмотрюсь. Зина, выходи! – крикнула она. – Я тебя тут кой с кем познакомлю.

      Зинаида вышла спокойно, развязывая сзади узелок фартука. Развязала, сняла и так вот, складывая фартук все в меньший и меньший комочек, шла к ним, чуть улыбаясь какой-то странной, насмешливой, неприсутствующей улыбкой.

      – Да мы вроде знакомы, – сказала она. – Вот только Сережа меня, конечно, не помнит. Так я тетя Зина, я вас совсем маленького нянчила.

      – Очень приятно! Жаль, что я этого не помню. – Сергей поцеловал Зинаиде руку и смотрел на нее заинтересованно, по-мужски.

      – Сколько лет, сколько зим, Лидочка? – Зинаида погладила Лидию по плечу. – Я помню, какое на вас было платье на выпускном. Розовый шифон в цветочках, юбка полусолнце с вытянутым боком.

      – Я его и подрезала, и подшивала, – засмеялась Лидия. – Все тянулось и тянулось. Такое было горе.

      – А я буду целоваться! – закричал Ленчик. – Буду целоваться! Я такой! Пусть уж твой муж меня простит.

      – Он простит, – ответила Зинаида и обняла Ленчика.

      Маня зарыдала в голос.

      Лидия подумала: слепой Ваня обязательно будет играть на Манином празднике, раз Зинаида здесь.

      – А ты, дядя Леня, женат? – спросила она. – Я так и не знаю.

      – Ну а как же? Моя Александра Павловна большой якутский деятель. А с деятелями ох как трудно, у них то сессии, то президиумы, то симпозиумы, у них весь календарь на пятилетку расписан.

      – Очень хорошо, – строго сказала Маня.

      – Отвратительно! – воскликнул Ленчик. – Отвратно! Ненавижу руководящих баб! Шурка у меня, правда, умница, она дома для меня сохраняет женскую ответственность. Покорна, внимательна, услужлива. Иначе – бью! Чересседельником, ей-богу, чересседельником!

      Не засмейся дядька, Лидия и все, пожалуй, и поверили бы: бьет. Именно ремнем. Но он вовремя засмеялся, а Маня даже за сердце ухватилась.

      – Ну и шутки у тебя!

      Лидия