Прогулки на костях. Рэндалл Силвис

за Висенте и дьяконом из «Форда Бронко». Висенте вышел на тротуар, все еще напевая. Хойл опустил стекло, чтобы прислушаться.

      – Я и не знал, что он умеет петь, – сказал он.

      – В колледже он пел блюз, – сказала Розмари.

      Хойл повернулся к ней, широко раскрыв глаза.

      – Правда, – добавила она.

      Они наблюдали, как он идет по тротуару, продолжая петь. Когда дьякон скрылся в церкви, Хойл завел мотор и выехал со стоянки. Он догнал Висенте, который, ковыляя черепашьим шагом, уже не пел, а держался за бок и тяжело дышал. Когда машина остановилась рядом с ним, Висенте открыл заднюю дверцу и забрался внутрь.

      – Миссия выполнена, – сказал он.

      Обливаясь потом, он с ворчанием стащил с себя кепку, бороду и усы. Мужчина почесал щеки и верхнюю губу – кожа там покраснела и покрылась прыщами.

      – Видимо, у тебя аллергия на клей, – сказала Розмари.

      – Такое чувство, что кожа сейчас сгорит, – он продолжал чесать.

      – Остановись у ближайшей аптеки, – сказала она Хойлу. – Купим крем для кожи.

      Пятнадцать минут спустя на парковке «Уолмарта» Висенте, лицо которого все было в креме, откинулся на спинку сиденья, а Розмари осторожно вытерла крем салфетками.

      – Я там чуть концы не отдал, – признался Висенте. – Как неудобно быть старым.

      – А представь, каково это еще и с ожирением, – сказал Хойл.

      Розмари стерла крем с кончика носа Висенте и пробормотала:

      – Ну начинается.

      Глава восемнадцатая

      В следующую субботу Джейми повела Демарко в салон за домиком на колесах.

      – Три месяца, – сказала она ему. – Если мы сможем прожить вместе три месяца в фургоне, тогда все будет ясно, да?

      Когда она заговорила, он был весь внимание. Если он чувствовал ее нежный запах, ее тепло рядом с собой, то не мог спорить.

      – Ты пахнешь как утро, – сказал он ей однажды, имея в виду восход солнца, всегда чистый, свежий и новый. Но когда он оставался один, к нему возвращалась затхлая темная тяжесть, и его пробирала дрожь. Он был слишком стар для нее; он никогда не сможет сделать ее счастливой; однажды она бросит его и разобьет ему сердце; он не заслуживал такого счастья рядом с ней.

      Они сидели вдвоем на передних сиденьях четырехлетнего «Флитвуд Шторма», когда он наконец высказал свои сомнения. Солнце отсвечивало на широком лобовом стекле, кожа сидений пахла чистящим средством. Руль стал скользким под его руками. В двадцати ярдах от стоянки стоял улыбающийся продавец в синем костюме с ручкой в руке.

      – Я просто думаю, что, возможно, это слишком рано, – сказал ей Демарко. Он думал обо всех тех воскресеньях, которые он пропустит, о тех сумерках с сыном. Казалось, что нарушить эти привычки – плохая примета. Для него это было похоже на пренебрежение долгом.

      Она наклонилась к нему так быстро, что он вздрогнул. Но вместо того, чтобы ударить его голову о боковое окно, она схватила его за подбородок, дернула через консоль и прижалась губами к его уху.

      – Смирись, любовь моя, – прошептала она. – Мы покупаем этот передвижной домик.

      Глава