.

тепло улыбнулась.

      – Конечно, не стоит. Но ведь я не зову тебя в тёмный переулок?

      От дамы не веяло опасностью, тревога не витала в воздухе. Да и непохожа она была на тех, о ком говорят в криминальных новостях.

      – Надо Тошку покормить, поэтому я и ушла из школы, ― Элла спрятала сытого котёнка под куртку.

      – Что же, больше кормить некому?

      – А у него никого, кроме меня, нет.

      – И что же ты будешь делать вечером? Оставишь его одного?

      – Не знаю…

      Пока не пришла незнакомка, Элла молилась, чтобы вечер никогда не наступил. Оставить котёнка на улице – сердце разорвётся, глаза выплачешь. Но принести его домой, вновь переживать оглушительные пушечные выстрелы скандала, видеть, как кривится и расползается, подобно краске, лицо Романовой. Это выше сил.

      – Я… Я убегу из дома! – глаза Эллы загорелись огнём. Конечно! Как отчаянные и храбрые герои книг бросить вызов обществу, расправить крылья и взлететь!

      Но незнакомка сердито нахмурилась, и девочка сникла.

      – Побег из дома – это не решение проблемы, а ребячество, безответственность. Но ты ведь взрослая девочка, правда?

      Элла кивнула, ловя солнечную улыбку.

      – Что ты будешь делать одна на улице? Замёрзнешь и оголодаешь. И коту никак не поможешь. Ты же не хочешь, чтобы Тошка страдал ещё больше?

      – Не хочу, ― Элла опустила глаза. Слёзы подступали.

      – Вот что. Пойдём ко мне.

      – Не могу. Нельзя ходить к незнакомым людям в гости.

      Женщина довольно щёлкнула пальцами.

      – Ты права, я сглупила. Тогда давай я возьму котёнка и позабочусь о нём.

      – Правда, позаботитесь?

      – Честное мушкетёрское.

      Элла нахмурилась.

      – Я не читала о мушкетёрах. Говорят, девочкам моего возраста Александра Дюма ещё рано читать.

      Женщина призадумалась.

      – Сколько тебе лет?

      – Одиннадцать скоро.

      – Даю честное слово Василисы Премудрой. А «Мушкетёров» всё-таки прочти.

      И обе звонко рассмеялись. Ветер подхватил пожухлые листья и закружил их в такт смеху. Элла отдала котёнка, уверенная в его судьбе. Девочка и незнакомка условились встречаться по воскресеньям, чтобы Элле больше не прогуливала школу. А дома девочка сказала, что записалась в кружок рисования. Романов презрительно фыркнул: «Глупости!» Сам-то он был экономистом по образованию и трудоголиком по складу души. Всё, что он ни делал, приносило выгоду и чаще всего – деньги. Поначалу Элле это даже нравилось: ведь её дважды в год возили на море. Но вскоре взрослые ей наскучили: они совершенно не думают о сказках.

      Каждое воскресенье Элла и незнакомка, так и не назвавшая имени, гуляли по парку, ели ванильное мороженое в хрустящих стаканчиках, а иногда женщина водила Эллу в кино. Девочке нравилась темнота кинотеатра. Откинувшись на спинку кресла, она сочиняла свои истории, и пока персонажи на экране творили одно, в воображении Эллы всё развивалось иначе.

      Женщина