Диверсанты из инкубатора. Михаил Нестеров

стрельбе.

      Инструктор, одетый в черную униформу, был молод – не больше двадцати пяти. Тамира неосторожно поторопила его в стиле «кавказской пленницы»:

      – Короче, Склифосовский.

      Сергей перевел на нее взгляд, ставший насмешливым. Он оглядел ее брови, губы, нос, пронзенные серьгами и штифтами, и спросил:

      – Это что у тебя, боевой комплект развешен по роже?

      Наймушин передернул затвор и упер глушитель в живот инструктора.

      – Исправься, – улыбнулся он кончиками губ.

      Матвеев закрыл глаза. Его неодолимо тянуло вмешаться и погасить конфликт. С другой стороны, он понимал, что правда не на стороне инструктора и он, если не полный кретин, избежит неприятностей. Михей стрелять, конечно же, не станет – Сергей получит по голове от Скоблика, который к этому времени зашел ему за спину.

      Ни с того ни с сего Матвееву привиделся дорожный знак «Осторожно, дети!».

      Он не видел глаз Наймушина – он неотрывно смотрел на Тамиру. Дикарка чуточку издевалась над инструктором, поигрывая отяжеленными бровями, кривила окольцованные губы. Полковник чувствовал настроение Сергея и был не на его стороне. Инструктор увидел взрослые глаза на «лице призывного возраста» и понял, что слово «беспредел» здесь не лишнее. Возможно, он в лице Михея увидел тех, кого называют хозяевами ночных улиц.

      Сергей впервые в жизни по-настоящему испугался. Внешне оставаясь спокойным, он ощутил сгусток страха в том месте, куда давил глушитель «бизона». Не смея оторвать глаз от Наймушина, он все больше убеждался: этот парень, закаленный в уличных драках, не то что способен выстрелить, он выстрелит без раздумий.

      – Извини, – Сергей послал взгляд на Тамиру поверх плеча Михея.

      – Да ладно тебе. – Дикарка округлила насмешливые глаза. – Шуток не понимаешь. Давай, учи нас стрелять. Лично я предпочитаю стрелять от бедра, чем навскидку из походного положения. Михей, не будь жмотом, поделись «бизоном».

      Наймушин передал оружие подруге. Дикарка переместила вооруженную руку в сторону мишени и с одной руки произвела три форсированные очереди. Три пули пробили верхнюю треть мишени, остальные шесть левую и правую части.

      Инструктор послал выразительный взгляд в сторону Матвеева: «Ну и зачем я вам нужен? Если уж подруга так стреляет, чего говорить о парнях».

      Матвеев адресовал схожий взгляд Наймушину: «Почему раньше не сказали?»

      – Пусть выработают шнеки, товарищ полковник, – подал идею Сергей. – Что у них еще есть?

      Матвеев раздельно произнес:

      – Пистолеты. Телефоны. Велосипеды. Видеокамеры. – И добавил пророчески: – Кстати, и это касается всех: остерегайтесь делать глупости там, где есть видеокамера.

      Инструктор пожал плечами: «Хорошо». А выражение лица говорило: «Да вы все четверо чокнутые».

      Матвееву же вспомнился полковник Щеголев:

      «Этап в первые два месяца, который мы называли первым коррективным, изменил